9 ноября исполняется 60 лет политзаключенному, экс-банкиру и потенциальному кандидату на пост президента Беларуси Виктору Бабарико. Суд лишил его свободы сроком на 14 лет. Сейчас он отбывает наказание в Новополоцкой ИК №1 в условиях усиленного режима, а режим всячески пытается скрыть о нем информацию, якобы Бабарико не существует. От политика нет никакой информации с апреля.
Кто такой Виктор Бабарико
Виктор Бабарико родился 9 ноября 1963 года в Минске. Учился в обычной школе, окончил механико-математический факультет БГУ, позже – Академию управления и магистратуру Беларусского государственного экономического университета. В 1995 году пошел работать в банк «Олимп», который через два года был преобразован в Белгазпромбанк. В 2000 году Бабарико, которому было только 36 лет, стал председателем правления Белгазпромбанка.
Бабарико получил известность не только как банкир, но и как меценат, филантроп и публичный выступающий. Он организовал фонд, который помогал лечить больных детей, инициировал финансирование издания книг Светланы Алексиевич и открытие культурного пространства «Oк16», способствовал возвращению в Беларусь оригинала Библии Франциска Скорины, картин Марка Шагала, Хаима Сутина и других известных художников. В отличие от большинства беларусских топ-менеджеров, Бабарико активно давал интервью на общественно-политические темы, не связанные с его бизнесом.
12 мая 2020 года Бабарико уволился из Белгазпромбанка и объявил, что собирается участвовать в президентских выборах. Он выступал с тем, что называли «позитивной повесткой»: говорил, что выборы не смогут фальсифицировать, если большинство проголосует против Александра Лукашенко, а в возможность массовых репрессий не верил.
Он быстро собрал огромную инициативную группу – около 9 тысяч человек (больше было только у Лукашенко). К пунктам сбора подписей за него и других оппозиционных кандидатов выстраивались очереди. Его штаб заявлял, что собрали рекордные для оппозиционного кандидата 425 тысяч подписей за выдвижение, а в Центральную избирательную комиссию подали 365 тысяч проверенных подписей.
Из интернет-опросов независимых СМИ следовало, что Бабарико – самый популярный потенциальный кандидат в президенты.
Дело Бабарико
11 июня 2020 года сотрудники Департамента финансовых расследований Комитета госконтроля пришли с обыском в главный офис Белгазпромбанка, обыски проводили также у людей, связанных с Бабарико. Несколько бывших и нынешних его сотрудников были задержаны по делу об отмывании денег и уклонении от уплаты налогов. Виктор Бабарико назвал это атакой на него лично за участие в выборах, хотя сам в деле тогда не фигурировал, и заявил о «политическом характере» действий следователей, не имеющих прямого компромата на него. 15 июня Нацбанк ввел в Белгазпромбанке временную администрацию во главе с Надеждой Ермаковой. Через несколько дней власти без объяснений арестовали избирательный фонд Виктора Бабарико со 100 тысячами рублей на счету.
Самого Бабарико задержали 18 июня вместе с сыном Эдуардом, который возглавлял инициативную группу отца, когда они направлялись в ЦИК для сдачи подписей за выдвижение кандидатом в президенты. Задержание проводил Департамент финансовых расследований Комитета госконтроля. Целый день к задержанным не пускали адвокатов: в здании ДФР «проводились учения». В этот же день Виктор Бабарико был помещен в СИЗО КГБ. Беларусские правозащитники вскоре признали задержанных политическими заключенными, также их признали узниками совести правозащитники Amnesty International.
Задержание Бабарико вызвало среди беларусов возмущение – за день за его освобождение собрали сотню тысяч подписей. Люди вышли на акции солидарности в разных городах, в том числе в столице встали в «цепь солидарности». Очереди к пунктам сбора подписей только увеличились – им продолжали мешать силовики, но сторонники альтернативных кандидатов действовали подчеркнуто мирно. За решетку уже после выборов попали также другие соратники Виктора Бабарико: Мария Колесникова, возглавившая его штаб и поддержавшая штаб Тихановской, адвокаты Максим Знак и Илья Салей, ряд волонтеров штаба Бабарико.
В уголовном деле Белгазпромбанка 20 фигурантов и 122 тома. Тем не менее, как во время суда отмечал адвокат Бабарико Дмитрий Лаевский, в обвинении нет описания инкриминируемых действий с указанием времени, места, способа, иных обстоятельств их совершения, то есть осталось неясным, в чем конкретно обвиняют бывшего банкира.
Дело рассматривал Верховный суд в здании суда Московского района. Виктору Бабарико предъявили обвинение в получении взятки организованной группой в особо крупном размере, «а также в легализации («отмывании») средств, полученных преступным путем в особо крупном размере».
6 июля 2021 года судья Верховного суда Игорь Любовицкий приговорил Виктора Бабарико к 14 годам в колонии усиленного режима со штрафом в 5 тысяч базовых величин. Также заключенный должен был выплатить более 46 млн рублей, чтобы погасить якобы причиненный им ущерб.
Пытки в неволе
Вскоре Бабарико этапировали в новополоцкую колонию. Известно, что политика держали в изоляции, часто отправляли в штрафной изолятор, с ним нельзя разговаривать другим осужденным под угрозой наказания.
В колонии он работал на выжиге древесного угля. Полный рабочий день у политзаключенного продолжался 9 часов. В результате 6 дней в неделю он работал на улице, без доступа к помещению, где была бы возможность согреться во время смены. До того он работал вкладчиком хлебобулочных изделий – в помещении, где он работал, не было вентиляции, а температура превышала +30 градусов. В определенный момент ему платили за работу 1 рубль 60 копеек в месяц, позже подняли зарплату даже до 50 рублей.
26 апреля 2023 года появилась информация о госпитализации политика из колонии в новополоцкую больницу со следами побоев и пневмотораксом (накоплением воздуха между грудной стенкой и легким). Вечером 27 апреля политик находился в больнице, проходил лечение в хирургическом отделении, был в состоянии средней тяжести. После Виктора Бабарико вернули в колонию. С тех пор известий от него нет. К нему не пускают родственников и близких, от него не доходят письма.
После новостей о состоянии Бабарико начались массовые увольнения врачей, возможно, связанные с утечкой сведений о состоянии политзаключенного.
В октябре организация бывших силовиков BelPol сообщила, что Виктора Бабарико серьезно избили люди, которые «не относятся к персоналу новополоцкой колонии». По данным организации, эти люди «специально приезжали в ИК-1 для проведения якобы «профилактической беседы», которая «переросла в жесткую акцию запугивания».
19 октября европейские дипломаты пришли к зданию Верховного суда в Минске, где заново рассматривалось «дело Бабарико». Предполагается, что оно связано с вопросом предстоящего наказания осужденных бывших сотрудников Белгазпромбанка. Таким образом дипломаты выразили солидарность с Виктором.
«Бабарико признан политическим заключенным, выдвинутые против него обвинения несправедливы и мотивированы только политическими причинами, – напоминает посольство Германии в Беларуси. – От Виктора Бабарико нет вестей уже много месяцев. Последней новостью стало то, что в конце апреля 2023 года он был помещен в больницу в Новополоцке, а до этого на протяжении длительного времени находился в опасных для здоровья тюремных условиях. Федеральное правительство Германии требует освобождения политзаключенных в Беларуси».
Тем временем беларусский режим распродает на аукционах имущество Виктора Бабарико. С молотка пошел арестованный автомобиль Ford Fiesta. Также с аукционов продали оптический прицел и доли в уставном капитале трех компаний – «Приватизинг», «Правовой диалог» и «Системы обработки информации». В этом году в сентябре продали семь наручных хронометров Виктора Бабарико. В октябре со второй попытки продали ручные часы политика.
Адрес для телеграмм и писем: Виктор Дмитриевич Бабарико, ИК № 1, ул. Техническая, 8, 211440 г. Новополоцк, Витебская область
Как режим пытается «обнулить» политзаключенных
Виктор Бабарико – не единственный политзаключенный, информация о котором скрывается режимом. В беларусских тюрьмах широко применяют политику изоляции и забвения политических заключенных. Много узников получают письма исключительно от родных, а о более публичных лицах даже у родственников нет информации месяцами. Например, месяцами ничего неизвестно про блогера Игоря Лосика, активистку Ольгу Майорову, с 6 июля нет никаких известий об осужденном журналисте Анджее Почобуте. 9 месяцев нет никаких известий о политике Николае Статкевиче, адвокате Максиме Знаке. 8 ноября соратники Николая Статкевича по партии «Народная Грамада» совместно с представителями политических партий Беларуси провели акцию солидарности возле здания Европарламента в Брюсселе, чтобы обратить на это внимание европейских чиновников.
Почему режим блокирует и скрывает информацию о политзаключенных? По мнению историка Александра Пашкевича, это – одна из форм пыток.
«Многие политзаключенные, освободившиеся из тюрем и колоний, рассказывая о пережитом, отмечают, что одно из наиболее тяжелых испытаний, которое им приходилось там переживать, – это оторванность от источников информации, а то и полный информационный вакуум. Ограничение переписки деморализует многих, заставляет чувствовать себя забытыми и покинутыми. И соответственно разочаровываться в себе и в людях. Мол, в 2020 году была такая солидарность, такое единение, казалось бы, должна быть и сейчас мощная поддержка, но никто не пишет: всем все равно, такой народ неблагодарный, и так далее. Такие мысли неизбежно посещают политических заключенных, особенно тех, кто менее морально и идейно закален, слабее духом.
А это властям как раз и нужно. Чтобы люди разуверялись и разочаровывались. Солидарность – мощная сила, которую в 2020-м они собственными глазами увидели. И сейчас прилагают все усилия, чтобы ее уничтожить и свести к минимуму, а лучше к нулю. Поэтому и вводят для этого все доступные механизмы, среди которых – блокирование возможностей переписываться.
Что касается отсутствия информации о более публичных политзаключенных даже для близких родственников, то здесь имеет место желание дополнительно продемонстрировать: возможности системы безграничны, никаких границ для нее нет. Этим самым оппонентам посылается четкий сигнал: мы, мол, можем ваших близких вообще «обнулить», вывести в сферу неизвестности, почти несуществования – и вы с этим ничего не сделаете. И если хотите, чтобы что-то поменялось, то выход один – покаяться. А мы тогда, может, и скажем, что там с вашим родственником.
Это тем более актуально, так как родственники публичных политзаключенных, как правило, такие же сильные и принципиальные личности, как и их заключенные родные. Поэтому, чтобы воздействовать на них с целью морально сломать, предпринимаются меры самой чрезвычайной подлости», – сказал Александр Пашкевич в беседе с «Белсатом».
Эксперт сравнил беларусскую ситуацию с ситуацией в Туркменистане, где подобная политика забвения политзаключенных практикуется довольно давно.
«Вероятно, что режим Лукашенко если и не готов пока полностью взять на вооружение опыт туркменских «друзей и союзников», то пристально к нему присматривается. И то, что сейчас происходит с отсутствием информации месяцами о многих политзаключенных, – прощупывание почвы относительно того, возможно ли ввести такую практику на в беларусских условиях. Это одно из проявлений превращения авторитарного государства в тоталитарное. И то, что такая практика у нас все больше ширится, свидетельствует о том, что мы, к сожалению, сейчас твердо на этом пути», – отметил историк.
По его мнению, к сожалению, при режимах, опирающихся при удержании власти исключительно на насилие, каких-то реальных возможностей влияния на ситуацию с политзаключенными со стороны общества нет. И так будет до тех пор, пока сама система не начнет подвергаться эрозии под влиянием внутренних или внешних обстоятельств.
СП/ВК belsat.eu
