«Беларусам неудобно, что они беларусы». Почему мы не гордимся нашими артистами? Рассуждает Сергей Будкин
Когда БАТЭ побеждает «Баварию» в групповом этапе Лиги чемпионов, это чуть ли не национальный праздник. А если «Молчат Дома» приглашают в Штаты на один из крупнейших фестивалей мира и тур по Америке, то «кто они?».
«Белсат» побеседовал о популярности беларусских музыкантов среди беларусов с Сергеем Будкиным, руководителем Беларусской рады культуры, основателем музыкального портала «TuzinFM» и многих других музыкальных и культурных проектов
Что за Molchat Doma, и почему они популярны за границей
Минские пост-панки выступят на фестивале Coachella в Калифорнии в апреле. В один день с ними выступит рэпер Ye (теперь его зовут Канье Уэст), а накануне будет петь Билли Айлиш. И многие беларусы до сих пор не знают, или они «дóма» или «домá» (правильно «домá»).
Будкин считает, что феномен Molcht Doma необъясним как для самих музыкантов, так и для их поклонников. А фанатов, похоже, больше всего в США и Мексике. Он даже не уверен, соберет ли группа в Минске зал на 3000 человек, хотя в других странах она делает это методично и, возможно, уже завоевала большую популярность, чем «Песняры».
Он сравнивает Molcht Doma с «Кино», Joy Division и The Cure – они «поют на языке музыки», если не по существу, то на английском, то на русском (как поют) или на вымышленном языке. Феномен группы был проанализирован 2 года назад музыкальным исследователем из Великобритании.
Беларусская самобытность у них малозаметна, но есть, и не только в «мулявинских» усах вокалиста: они наложили британскую меланхолию на беларусcкую тоску спальных районов. Россияне, игравшие в похожем стиле, отчасти копировали своих западных предшественников, а минчане рассказывают истории из личной жизни.
«Я могу только сожалеть, что они не были воспитаны в беларусском духе, но это не их проблема, а проблема общества», — говорит Будкин. — Это было бы интереснее. А вот искусственное построение текстов на беларуcском или английском, думаю, такого результата не дало бы».
Музыка Molchat Doma – это не новый жанр (пост-панку более 40 лет), а переосмысление уже известного. Музыкальная индустрия вообще редко изобретает новые жанры, сейчас все больше зацикливаются на уже придуманных. Сейчас музыка вроде «дома» снова в тренде, «работает как машина времени», — говорит Будкин. И в этом он видит интересный момент:
«Беларусская музыка либо опаздывает, либо опережает время, мы можем доказать и то, и другое», — объясняет он. – Но наша задумчивость и медлительность приводит к тому, что пока что-то разворачивается, наши люди могут добраться до того, что будет ретро».
Сергей приводит в пример Ulis, который «обогнал время» в 1990-х, а также «Песняров», которые «изобрели одну и ту же песню» с британскими Emerson, Lake & Palmer, едва ли догадываясь о существовании один одного.
Почему в Беларуси о них больше молчат, а не гордятся, как футболистами?
«Конечно, удобно гордиться тем, что просто: если человек бегал быстрее всех в мире, это понятно», — говорит Будкин. — Если человек что-то написал, что-то создал, что-то из себя вынес, нужно приложить усилие, чтобы понять это».
Сергей говорит, что помнит время, когда за россиян болели как за своих: если какой-нибудь московский «Спартак» выбивался на престижном турнире, то до недавнего времени это было предметом гордости беларусских болельщиков. По мнению Будкина, идентичность в плане «гордиться своим» была полностью уничтожена в советское время, в том числе репрессиями 1930-х годов.
«Это взято из неуважения к себе, которое систематически насаждается, – говорит Будкин. – Вот почему мы не знаем ни нашей музыки, ни нашей литературы, ни нашего языка, ни нашей истории. Это системная проблема, и музыка – лишь часть ее».
Сергей вспоминает, как команда портала Tuzinfm.by опубликовало исследование «100 величайших беларусских песен» и опрос беларусов, который BISS устраивал в 2009 году и который показал, что 40 % не назвали ни одного беларусского певца или музыкальной группы, а большинство ограничилось триадой «Песняры» + «Сябры» + «Верасы». Теперь разве изменилась триада, но не сам принцип: например, сегодня могут назвать триаду Макс Корж + ЛСП + Тима Белорусских. Но глубокого понимания и гордости своей музыки нет.
Мог ли бы Макс Корж получить популярность, если бы не стал «российским»?
И не только Корж: ЛСП родом из Витебска, могилевчане Iowa или бобруйчане «Би-2» – звезды прежде всего российской сцены, «реэкспортированные» обратно на родину. До России их знал узкий круг беларусов, после России они в Беларуси из каждого утюга (если только не выскажутся о «политике»).
Пример «Молчат Дома» показывает, что есть чисто теоретическая возможность продвижения не через Россию. Но чаще всего «беларусы стесняются того, что они беларусы», – говорит Будкин, поэтому пытаются выйти на российский рынок с русским языком. И даже добиться прогресса: будь то 1970-е или 2010-е, в топах российских хит-парадов будут беларусы.
Да, беларусскость они там теряют, приобретают «комплекс младшего брата». Уговорить спеть на беларусском языке для проекта «Дюжина. Перезагрузка» Будкину было проще русских с беларусскими корнями Илью Лагутенко или Андрея Макаревича, чем музыкантов беларусского происхождения, ориентированных на Россию. Макс Корж больше не поет на беларусском языке (начинал в беларусскоязычном «Лунклане»), потому что боится: слушателю не понравится, по-беларусски не получится, будет шатко и лучше не петь, чем плохо петь.
«Дело не в том, что любой Дудь плохой, а в том, что мы сами себя считаем плохими, мы сами считаем свой контент недостойным для своего внимания», – сказал Будкин.
Как это работает «в нормальном мире»
Во многих странах так бывает: артист заявляет о себе на национальном конкурсе – и попадает в «лифт» популярности, который поднимает ее выше, может быть, даже «на экспорт», — говорит Будкин. Есть этажи и комнаты, можно пройти на радио, телевидение, медиаканалы, производственные офисы.
Будкин вместе с командой специалистов уже 7 раз организовывал конкурс юных исполнителей «Заспявай». Пожалуй, самые известные победители того конкурса – Naviband. Да, «лифт» к ним пришел не после этого конкурса (который, впрочем, изначально предназначался в первую очередь для воспитания молодых музыкантов и самостоятельного производства, а не для раскрутки), а после участия в «Евровидении».
В Беларуси, поясняет он, вместо «лифта» – «картонная коробка», которая не разнесена по этажам и комнатам, а все здание не имеет фундамента. Речь также идет о таких конкурсах, как «Рок-коронация» и «Рок-профи» или премии Experty.by. В систему, сформированную государством, «никого живого не пускают», а культура воспринимается как нечто, что следует «чествовать раз в год, свечи ставить». И от того другие беларусские беды, ибо для недальновидных «культура – это танцевать», а для умеющих системно мыслить культура – это инструмент воздействия на общество, экономику и благосостояние.
Будкин говорит, что не надо изобретать велосипед, а посмотреть на опыт других стран, утративших авторитаризм или тоталитаризм, от Чили до Португалии и постсоветских стран, вроде Эстонии, которая имеет границу с Россией, но живет в Эстонском инфополе.
«Пока мы не видим себя без России в инфоплане: выходили на протесты, возвращались домой, слушали Шевчука, «Касту» и Oxxxymiron, читали «Медузу» и смотрели Каца, — резюмирует Будкин. — Повторюсь: это не значит, что «Медуза» с Oxxxymiron плохие, а значит, что мы смотрим на мир глазами тех, кто создает контент для граждан РФ».
Будкин призывает не отказываться от российского контента, а только смотреть на мир беларусскими глазами. Он напоминает, что сделал проект «Телебудка» чуть ли не от злости: чтоб показать, что можно сделать свой нормальный продукт, не хуже того, что беларусы смотрят в рунете. И предлагает хотя бы совместить: посмотреть российское «Настоящее время» (он хвалит проект «Талака»), потом шоу «Last Week Tonight» Джона Оливера, потом кого-нибудь из беларусских «экстремистов», а потом уже на российском «Арзамасе» послушать лекцию. Но после этого поддержать беларусскую сферу лайками, комментариями и подписками. И пожертвовать создателям.
АА belsat.eu
