Действительно ли беларусы проживают заново 1937 год? Историк об особенностях реинкарнации сталинизма в Беларуси
Беларусь – самая советская из постсоветских стран. По крайней мере, это очень активно подчеркивают ее власти. На фоне непрекращающихся репрессий после событий 2020 года режим Александра Лукашенко все больше сравнивают со сталинским, а 2021–2023 годы – с периодом сталинских репрессий. Что общего и отличного у двух режимов, действительно ли беларусы по новому кругу проживают 30-е годы прошлого века и как нам аукнутся в будущем нынешние репрессии в Беларуси? Разбираемся вместе с историком Алесем Пашкевичем.
«Общая черта беларусской ситуации со сталинской эпохой – нацеленность власти на насилие»
– Какие общие черты между советским и беларусским режимами вы видите? По вашему мнению, почему власти Беларуси до сих пор обращаются к советскому опыту в своем управлении?
– Главная общая черта между советским и лукашенковским режимами – стремление к полной монополии на власть, нетерпимость к любой реальной конкуренции на политическом поле. Общество в такой системе не является самостоятельным субъектом, с мнением которого нужно считаться, все важные решения принимает узкий круг людей, а то и вообще один человек.
Государство в такой системе стремится контролировать буквально все сферы функционирования общества – политику, экономику, культуру, образование, пытается влезать даже в частную жизнь людей. В лукашенковской системе, правда, свободы было куда больше, чем в Советском Союзе, по крайней мере допускалось существование частного сектора в различных сферах, сохранялись также структуры автономного от государства гражданского общества.
Но в последние годы это различие фактически сводится на нет – угроза потери власти вынудила отбросить все то, что до поры вынужденно терпелось из тактических соображений.
Относительно того, почему власти Беларуси до сих пор обращаются в управлении к советскому опыту – то в этом ничего удивительного нет. Это тот опыт, который им близок и понятен, который они впитали буквально с молоком матери. Сам Александр Лукашенко – человек ментально глубоко советский, и все окружение отчасти подбиралось им по своему подобию. А если усвоенные с молодости практики работают, то зачем их менять, зачем напрягаться, придумывая что-то новое? Тем более если в голове не будущее страны и народа, а только сохранение своей собственной неограниченной власти.
– Советский опыт – разный. Это и беларусизация 1920-х, и перестройка конца 1980-х. Однако с 2020 года ситуацию в Беларуси все чаще сравнивают со сталинской эпохой. Какие общие и отличающиеся черты вы могли бы выделить?
– Общая черта современной беларусской ситуации именно со сталинской эпохой – нацеленность власти при взаимодействии с обществом прежде всего, а иногда и исключительно только на насилие. В нынешней Беларуси полностью исчезли элементы неформального социального контракта между властью и обществом. Наличие такого условного контракта ощущалось весь прежний период правления Лукашенко, и это делало его режим похожим скорее на послесталинские времена, особенно на времена брежневского застоя. Суть этого контракта – неформальное соглашение, что общество отказывается от любых претензий на политическую власть, а власть за это в меру своих сил и возможностей обеспечивает населению его основные социальные потребности.
При Сталине государство забирало от людей все, фактически ничего не давая взамен. Чтобы заставить их подчиняться и работать на себя, применялось беспощадное насилие. Можно сказать, что на практике большая часть населения вообще не имела никаких прав, несмотря на декларации в Конституции и законах. То же самое мы наблюдаем и в современной Беларуси: фактически оппоненты Лукашенко выведены вне правовой сферы, законы на них не распространяются и никаких гарантий им никто не дает. Зато в любой момент могут обрушиться с репрессиями на надуманных основаниях, внезапно поломав всю жизнь. Как, собственно говоря, и при Сталине.
«Лукашенко нужно послушное и покорное общество, но с куда более скромной мотивацией, в отличие от Сталина»
– И правление Сталина, и правление Лукашенко ознаменовались массовыми репрессиями накануне войны: в первом случае – Второй мировой, во втором – войной в Украине. Репрессии в Беларуси не прекращаются до сих пор. Одни говорят, что у нас 1937 год, другие – первая половина 1930-х. По вашему мнению, кто скорее прав, с каким периодом сталинского правления можно сравнить нынешние репрессии и почему?
– Мне кажется, что сравнения и прямые параллели здесь вообще достаточно условны, в первую очередь из-за разной природы этих репрессий, иной их мотивации. В случае сталинщины для репрессий не было непосредственного толчка в результате народного восстания, они не были местью обществу за нелояльность. Сталин задумал и проводил репрессии для того, чтобы создать полностью послушное и покорное общество, необходимое ему для достижения поставленных амбициозных политических, или даже геополитических, целей. То есть репрессии были не ситуативными, а идейными и плановыми, в том числе более-менее распланированными, были и переходы на этапы.
Кроме того, сталинские репрессии могли поспособствовать – опять же, планово – и созданию специфической экономической модели, включавшей в себя коллективизацию и создание системы ГУЛАГа. Миллионы людей практически работали бесплатно, а из деревни выкачивались ресурсы, направляющиеся на индустриализацию, промышленную модернизацию страны, создание мощного ВПК и т.д. Была в наличии мобилизация через насилие всех возможных ресурсов страны для решения поставленных глобальных задач вплоть до мирового господства.
Природа репрессий эпохи позднего лукашизма совершенно иная. Репрессии здесь – реакция на реальную угрозу единоличной власти правителя и, соответственно, всей системе. Лукашенко развернул непрекращающееся насилие с таким размахом с целью не мобилизации общества ради каких-то высоких целей, а ради банального подавления в нем всякого протестного потенциала. Здесь тоже нужно послушное и покорное общество, но с куда более скромной мотивацией. И в этом значительная разница.
– Сравните, пожалуйста, масштабы, социальный состав репрессий, роль силовиков и пропаганды, методы и мотивы, которыми осуществлялись репрессии в сталинские времена и сейчас.
– Вообще масштабы репрессий в лукашенковской Беларуси пока что еще не достигли размаха сталинских времен, но тенденции развития, которые мы можем наблюдать, к сожалению, оснований для оптимизма не дают. Репрессии в Беларуси давно утратили точечный характер и все чаще обрушиваются на целые социальные, профессиональные и иные группы, которые по тем или иным причинам воспринимаются как нелояльные. Все время мы слышим о чистках и задержаниях среди то айтишников, то банкиров, то врачей, то преподавателей, то экскурсоводов, то еще кого-то– видимо, не осталось уже ни одной социальной группы, которую репрессии совсем не коснулись. Большие и мелкие начальники фактически уже обязаны проводить чистки среди своих подчиненных, для новоназначенных это, надо думать, сейчас первоочередное условие для продвижения по службе.
Причем все это приобретает характер организованных кампаний – системно преследуют то за подписи за оппозиционных кандидатов во время выборов, то за донаты в фонды солидарности, то за участие в протестных мероприятиях нескольколетней давности. Все это, конечно, очень напоминает практики сталинских времен.
Еще один элемент, который очень напоминает времена сталинизма – полный правовой дефолт и всевластие разного рода силовиков. Никакой человек абсолютно не защищен от государственного насилия, и отсутствие хотя бы каких доказательств вины не есть для человека спасением – посадить могут на основании, буквально высосанном из пальца. В условиях постсталинского советского режима, как и в условиях лукашизма до 2020 года, существовали определенные «красные линии», не пересекая которые человек мог даже как-то фрондировать и при этом чувствовать себя более-менее в безопасности. Сейчас же таких линий в Беларуси, как и в СССР при Сталине, уже нет – прийти с большой вероятностью могут даже к тому, кто давно «лег на дно» и полностью отказался от какой-то публичной активности.
Суды все чаще выносят действительно сталинские приговоры: 10, 15, 20, 25 лет… Такие приговоры уже, как ни досадно, стали для нас обыденностью и, по своей сути, воспринимаются как неотделимая часть действительности. Но есть и существенное отличие – пока лукашенковский режим воздерживается от вынесения своим политическим противникам высшей меры наказания, хотя и имеет такую возможность по законодательству. В сталинской практике, как известно, такая мера наказания была очень расширена, Лукашенко же как раз этот рубикон на данный момент перейти почему-то еще не решился, и сдерживается явно сознательно.
Пока сохраняется в Беларуси и такая возможность личного спасения от репрессий, как выезд за пределы страны: ею воспользовались как минимум десятки, а то и сотни тысяч людей. В СССР – притом не только сталинском, – с его закрытыми границами такая опция отсутствовала, люди находились фактически в ловушке. Лукашизм же многим своим оппонентам дает выбор между тюрьмой и эмиграцией, по крайней мере на данный момент.
«Наше травмированное общество будет преодолевать последствия нынешнего государственного террора очень долго»
– Как происходила реабилитация жертв сталинских репрессий?
– После смерти Сталина его соратники, сумевшие перехватить власть из рук диктатора, не хотели продолжать репрессивную политику на том же уровне. Уже буквально спустя пару дней после похорон начался процесс замедления репрессивной машины. Прекращались заведенные политические дела, отменялись ранее вынесенные судебные решения, люди начали освобождаться из лагерей и ссылок. Для тех, кто был расстрелян или умер в местах заключения, применялась практика посмертной реабилитации.
Особенно интенсивным процесс реабилитации политических заключенных пошел после ХХ съезда КПСС с официальным осуждением культа личности Сталина, потом с середины 1960-х годов он замедлился, а новый импульс приобрел в конце 1980-х годов, уже во времена горбачевской перестройки.
Прежде всего реабилитации подлежали те, кто был осужден различными внесудебными органами вроде «троек» и «особых совещаний», но пересматривались и постановления судов. Правда, под реабилитацию, как правило, не подпадали те, кто реально боролся против советской власти, или действительно совершил те или иные преступления.
После распада СССР реабилитацию жертв сталинских репрессий каждая бывшая республика проводила уже у себя и на основе национального законодательства. В большинстве стран она была продолжена, в Беларуси же после прихода к власти Лукашенко фактически сошла на нет.
– Беларусы считаются третьими по числу жертв репрессий в сталинские времена. При этом эпоха Сталина пока остается недоосмысленной, его режим не признан преступным, никакой десоветизации в Беларуси практически не произошло. Чем это грозит?
– Я бы не сказал даже, что это еще только грозит: угрозы, которые несло такое состояние, фактически уже воплотились в реальность, притом достаточно давно. И не только у нас, но и в России. То, что советский режим не был признан преступным и не был взят курс на решительную десоветизацию по примеру денацификации в Германии, создало в конце концов успешную базу для рецидива. Ведь обществу не объяснялось на системной основе, к каким последствиям может приводить «сильная рука». Как раз наоборот, на всех уровнях проводилась мысль относительно и общекоммунистических, и конкретно сталинских практик, что там «все не так однозначно».
Если есть общая установка, что со Сталиным и большевизмом связано, мол, не только плохое, но много и хорошего, то особенно во времена общественных кризисов у многих людей возникает мысль, что ничего страшного не будет, если к этим практикам и вернуться ради решения каких-то проблем. Конечно, подавляющее большинство людей при этом наивно надеется, что удастся вернуть и приспособить для своих целей только «хорошее», а плохое отбросить. В итоге, однако, приходится, как правило, полной ложкой черпать и то, и другое, ведь одного без другого не бывает.
Так вот для того, чтобы если не полностью предотвратить, то по крайней мере минимизировать угрозы реванша преступных режимов с их практиками, как раз и нужны продуманные целенаправленные долгосрочные национальные кампании по десоветизации, десталинизации, делукашизации и т.п. В противном случае история рано или поздно сделает круг, и общество отправится не усвоенные ранее уроки учить повторно.
– К чему привели сталинские чистки и репрессии? Как могут откликнуться беларусам нынешние репрессии, происходящие в Беларуси?
– Сталинские чистки и репрессии привели народы СССР, включая и беларусский, к трагическим последствиям. Сталинским террором был переломлен хребет всему обществу, лучшие представители которого или были уничтожены физически, или прошли через бесчеловечные испытания, потеряв наиболее продуктивные годы своей жизни. Те, кто пережил репрессии, долгое время были скованы страхом, многие от него не освободились до самой смерти. Последствия той социальной травмы не преодолены до сих пор и различным образом отзываются.
Несомненно будут иметь крайне негативные последствия и нынешние репрессии в Беларуси. Это неизбежно в любом случае, а особенно в том, когда этот период затянется надолго. Мы уже сейчас наблюдаем, как в специально созданных бесчеловечных тюремных условиях люди теряют здоровье и разуверяются, из-за репрессий разрушаются семьи, дети растут без родителей. Много беларусов вынужденно выехало за границу и нет сомнения, что значительная их часть будет потеряна для Беларуси навсегда. Не идет на пользу нынешняя ситуация беларусскому языку и культуре, с которой они явно выйдут еще более ослабленными.
Несомненно, что наше травмированное общество будет преодолевать последствия нынешнего государственного террора очень долго, как минимум десятилетиями. Но в то же время можно надеяться, что эти совместные негативные переживания поспособствуют выработке у нас на какое-то время коллективной прививки от авторитаризма. И одновременно борьба против лукашизма в перспективе станет именно тем всем понятным объединяющим элементом исторической памяти, которого мы до сих пор не имели.
СП / Авер belsat.eu
