Сегодня Беларусь переживает самый турбулентный и важный период своей независимой истории. Война в Украине, которая задаст траекторию развития страны на десятилетия вперед, начавшийся в 2020 году политический кризис и затяжные массовые репрессии, беспрецедентные санкции и международная изоляция – все это слилось в идеальный шторм, который углубляет раскол в обществе и вместе с тем показывает интересные и даже неожиданные тенденции.
Об этом беседовали на презентации проекта «Беларусский трекер перемен», который будет ежеквартально анализировать тренды развития беларусского общества в различных сферах. С такой целью объединились шестеро белорусских экспертов: основатель агентства Sense Analytics Артем Шрайбман, академический директор BEROC Катерина Борнукова, старший научный работник BEROC Лев Львовский, аналитик Европейского совета по международным отношениям Павел Слюнькин, независимый социолог Филипп Биконов и старший аналитик Центра новых идей Геннадий Коршунов.
В основе доклада – ежеквартальный социальный опрос, позволяющий фиксировать изменения общественного мнения в различных сегментах беларусского общества.
Рассказываем о самом интересном.
Внешняя политика: опасность потери суверенитета Беларуси
Глубина зависимости от России, в которую поставили себя власти Беларуси, не позволила ей использовать политический кризис в Беларуси для политической балансировки и заигрывания с Западом. Беларусь оказалась в совершенно новой военно-политической реальности, где прежние модели внешнеполитического поведения, которые были эффективными, оказались нерелевантными. Это стало очевидным особенно сейчас, в 2022 году.
Ранее власти Беларуси в своем диалоге с Западом использовали две группы аргументов, которые демонстрировали заинтересованность режима развитием отношений и диалога.
Первый. Проактивные шаги, которые ждет ЕС. Например, освобождение политических заключенных, смягчение репрессий, либерализация законодательства, уменьшение зависимости от России, развитие европейских инициатив, например, «Восточного партнерства», и так далее.
Второе. Отказаться от шагов, которые могли бы деструктивно повлиять на развитие отношений. То есть сохранять позитивный статус-кво. Например, не признавать аннексии Крыма, независимости Южной Осетии, Абхазии, отказаться размещать российские военные базы в Беларуси.
Теперь же позитивная повестка дня сократилась до аргументов только второго блока. Власти Беларуси пытались использовать аргументы из первой части: «продавать» Западу раунды переговоров Украины и России, миротворческую риторику, но на Западе это уже не покупают. При этом власти Беларуси не готовы идти на внутриполитические шаги, которые бы показали их желание восстановить продуктивный диалог. В таких условиях властям Беларуси не остается ничего другого, как только шантажировать: угрожать западным странам еще больше осложнить ситуацию с региональной безопасностью. Например, разместить российское оружие на своей территории, включая ядерное. Сам же режим Лукашенко не готов к эскалации, так как она несет негативные последствия для него самого.
В самой Беларуси еще больше закручивают гайки.
Западные санкции, введенные против Беларуси, многократно превзошли объемы того, что мы видели до войны. Однако рекордное санкционное давление, международная изоляция на данный момент не вынудили Лукашенко снизить градус репрессий и прекратить использование гибридных форм давления на ЕС. Лукашенко делает ставку на поддержку Москвой, не брезгуя возможностью поторговать беларусским суверенитетом. С началом войны у Владимира Макея состоялись только два телефонных разговора с коллегами из Вьетнама и Пакистана. Вот и все успехи властей Беларуси в этом направлении.
Фокус международного внимания сместился на Украину. Война усилила роль Лукашенко как единственного политика, который решает что-то в Беларуси, и добавляет аргументов европейским сторонникам реалполитик – из-за возросших рисков для безопасности в регионе.
Офис Светланы Тихановской был вынужден с началом войны фокусироваться на решении гуманитарных и консульских проблем беларусов, выступать адвокатом перед западными политиками. Благодаря усилиям беларусских демократических сил удалось смягчить последствия войны для беларусских граждан, которые сейчас находятся в Европе. Например, некоторые страны отказались от своих планов прекратить выдачу виз и временных видов на жительство беларусам.
Внутренняя политика: война сломала тренд деполитизации беларусов
Референдум в конце зимы так и не сломил прежнего устойчивого тренда на деполитизацию беларусского общества. Этому поспособствовали жестокие репрессии, массовая апатия и неверие в то, что референдум может что-то изменить. По результатам исследований, этот референдум не состоялся: на него пришло чуть больше половины беларусов, однако, согласно беларусскому законодательству, ни один вариант не набрал половины от всех голосов избирателей.
Тренд деполитизации сломила война. Это проявилось во вспышке протестов в первые дни войны, а также партизанской активизации беларусов. Таким образом, протестный потенциал в беларусском обществе остается, однако встает вопрос триггера, который приведет этот потенциал в активное состояние.
Сломом тренда воспользовались демократические силы. Светлана Тихановская объявила о создании своего кабинета, новой роли национального лидера, призвала протестовать и препятствовать российским военным на территории Беларуси. Инициатива ByPol перешла к открытым акциям прямого действия – координации партизанского движения, саботажа на железной дороге. Мобилизационные призывы реализовались и столкнулись с жестокими репрессиями.
Предсказуемо на волну мобилизации общества режим ответил жестокими репрессиями. Это заметно и по количеству арестов и штрафов, которые фиксировали правозащитники в течение марта. Все эти процессы сопровождаются пытками за решеткой и демонстративным насилием. Речь о простреленных ногах рельсовых партизан. Также в Беларуси приняли закон о «покушении на терроризм», под который можно подвести широкий спектр деятельности активистов.
Внешняя экономика: крах экономических отношений с Западом, проблемы с Россией и потеря Украины
Главный тренд – практически полный разрыв экономических отношений с Западом из-за войны в Украине. Под Западом понимаются ЕС, США и такие страны, как Япония и Тайвань, которые также вводили санкции против Беларуси. Санкции, которые были введены и вступили в силу за последние несколько месяцев, в корне отличаются от того, что мы видели раньше. Ранее это были санкции с намеренно отложенным действием, исключениями, которые, скорее, предупреждают выстрелы. Сейчас это огонь на поражение: санкции покрывают основные экспортные товары Беларуси (70 %), мы потеряли свой калийный экспорт и многое теряем как транзитная страна. Для Беларуси это большой удар.
Кроме торговых, стоит отметить и финансовые санкции, осложняющие любые внешнеэкономические отношения с другими странами: Индия попросту не может с нами рассчитаться, так как деньги блокируются банками.
Играет свою роль и нынешняя токсичность Беларуси. Это хорошо видно по отъезду IT-специалистов: их массовый выезд после начала войны превысил волну выездов после 2020 года.
Беларусь также потеряла одного из самых главных партнеров – Украину, прежде всего из-за разрыва логистических цепочек. Потенциально сохраняется возможность восстановить торговые отношения в будущем, но вопрос – насколько это будет политически приемлемым для Украины, которая сейчас находит себе альтернативы.
А что с Россией? Раньше именно она была гарантом стабильности режима Лукашенко, но сейчас Россия сама в тяжелом экономическом положении. Пока она еще может как-то поддерживать Беларусь, но эксперты видят сокращение поддержки. Шаги Москвы навстречу недостаточны, чтобы скомпенсировать потерю рынков ЕС и Украины.
Таким образом, в целом в апреле экспорт Беларуси сократился на 40 %, что в деньгах немного компенсируется огромным ростом цен. Даже экспорт в Россию сократился на 9 %. Экспорт в другие страны СНГ сократился на 81% за счет потери торговли с Украиной. Экспорт в страны ЕС и страны дальней дуги сократился на 55 %.
Внутренняя экономика: беларусы продолжат беднеть
Здесь можно выделить четыре глобальных тренда, которые усилились с началом войны.
Первый: падение ВВП, устойчивое и возрастающее уже четыре месяца.
С началом политического кризиса на Беларусь начали налагать санкции, но они были отсроченного характера. Плюс Беларуси повезло с мировой конъюнктурой, поэтому ВВП какое-то время продолжал расти. С началом войны эксперты видят новый тренд: если в феврале беларусская экономика сократилась на 0,4 %, то в марте уже на 3,3 %, в апреле – на 6,5 %, в мае, по предварительным данным, – на 8,8–9 %. Падение затронуло практически все сферы экономики, кроме IT. Однако рост IT нельзя считать долгосрочным трендом из-за нынешнего массового отъезда программистов и релокации бизнесов.
Номинальные доходы беларусов стагнируют и немного растут. При этом реальные доходы начали падать из-за роста инфляции, которая превысила уже 17 % годовых при целевом показателе Национального банка – 5 %, то есть более чем втрое.
Согласно прогнозам, в перспективе Беларусь в экономическом развитии откатится на 10 лет назад, и «потолок» экономического роста будет таким, что она не сможет уже никогда догнать в экономическом плане соседние страны. Беларусы продолжат беднеть, продолжится отток капиталов, талантов и так далее.
Второй тренд – сокрытие реального положения вещей, создание картинки «все хорошо».
Такой тренд и раньше был в Беларуси, однако с началом войны переродился и стал более объемным. Он исходит из концепции управления экономическими ожиданиями: даже на фоне объективно негативных явлений в экономике можно создавать благоприятные ожидания экономических агентов. Государственные служащие находят хоть что-то позитивное и подчеркивают только это, а проблемы просто игнорируются.
Третий тренд – огосударствление: не новый, но действующий с новой силой.
Это привычная реакция государства на любой кризис, особенно ярко она начала развиваться с 2020 года. Эксперты видят еще больше шагов в этом направлении. Это и попытки государства жестко контролировать цены, которые, как видим, не способны побороть инфляцию. Из нового – более жесткая регуляция и атака на банковскую сферу. Внезапно в несколько раз выросло количество «неквалифицированных» банкиров и менеджеров банковской сферы.
Четвертый, новый тренд – очаговая либерализация.
При всем контроле и жестокости люди в экономике во время кризиса рассчитывают на некую либерализацию. В начале войны звучали различные просьбы о помощи со стороны бизнеса в Беларуси. Например, Республиканский союз промышленников разработал большой документ с предложениями мер, которые могли бы помочь бизнесу. Большинство этих предложений не были приняты правительством. Министр финансов сказал, что государственные деньги нужны на новую посевную, а не на помощь бизнесу. Но некоторые шаги все же были предприняты. Например, пятикратно повысили лимит на беспошлинный ввоз товаров в Беларусь, отменили запрет на выезд из страны и продовольственное эмбарго, введенное в ответ на санкции, даже разработали пакет мер по стабилизации экономики.
Как изменились беларусы в Беларуси: рост доверия к властям, углубление раскола общества
Среди городского населения Беларуси проводили онлайн-опрос в октябре 2021 года и в мае 2022-го. Выборка – более тысячи человек. Сравнивая результаты, эксперты пришли к интересным выводам.
Беларусское общество по степени доверия и недоверия к власти разделили условно на 4 группы: ярые сторонники власти, склонные доверять власти, склонные не доверять власти, ярые противники власти. За 7 месяцев, прошедших между опросами, доля респондентов, которые в той или иной степени доверяют власти (ярые сторонники власти и склонные доверять власти), увеличилась на 10% и составила почти половину.
Оценки положения собственной семьи у опрошенных за 7 месяцев ухудшились, а все остальные оценки улучшились.
Такой неожиданный сдвиг произошел преимущественно за счет политической «середины», нейтральных (или «электоральной трясины»). Главным фактором стала война и дальнейшие смутные перспективы Беларуси в ней. Общество боится быть вовлеченным в войну, поэтому миротворческая риторика Лукашенко о том, что Беларусь всячески этому противостоит, находит свою аудиторию. Режим создает образ ужасного будущего Беларуси, если страна будет втянута в войну, и это преобладает над ухудшением материального положения. Мол, все могло бы быть намного хуже. Риторика Лукашенко попадает на благоприятную почву страхов беларусов. Люди объединяются вокруг идеи, что нужно делать что угодно, лишь бы избежать втягивания в войну.
Следует четко понимать и подчеркнуть: рост поддержки беларусского режима не связан с поддержкой России в ее агрессии против Украины и предоставления беларусской территории для обстрелов соседней страны. Этот рост связан со страхом беларусов по-настоящему быть втянутыми в войну. Люди не до конца понимают, что на самом деле Беларусь в войну уже вступила и признана суагрессором.
Трендом 2021 года было увеличение доли нейтральных людей и уменьшение доли лиц с радикальными взглядами. Это понятно: сыграли свою роль усталость, разочарование, репрессии. Но война в Украине изменила ситуацию. Ядро протестов таким же и осталось, ядро поддержки режима как было на уровне 15-20 %, таким оно и остается. Меняется число нейтралов, которые очень пластичны в своих убеждениях.
Вместе с тем, рост доверия к властям ценой нейтралов очень шаткий: ситуационные сторонники режима в один момент могут стать его противниками, все зависит от того, как будет развиваться ситуация с войной. Нейтралы очень чувствительны к материальным изменениям.
Согласно исследованию, Лукашенко так и не удалось перетянуть на свою сторону большинства беларусов, которые негативно оценивают общую ситуацию в стране и его роль в ней.
Еще один новый тренд, который заметили эксперты, – углубление поляризации и радикализация «краев» политического спектра, достигающих опасной точки нетерпимости друг к другу даже на грани перехода к физическому насилию. Ситуация видится взрывоопасной.
Саша Гомон / АА, belsat.eu
