30 мая – День памяти известного белорусского поэта Геннадия Буравкина.
Он ушел из жизни ровно восемь лет назад в Минске в возрасте 77-ми лет. Автор знаменитой «Молитвы», лауреат многочисленных премий, он также занимал должности заместителя министра культуры и печати, был председателем Государственного комитета БССР по телевидению и радио, где первым и единственным за все время руководителем такой структуры активно продвигал исключительно белорусский язык вещания.
Поэт от бога и журналист по специальности (в 1959-м году окончил отделение журналистики филологического факультета БГУ), Геннадий Буравкин делал все возможное, чтобы Беларусь развивалась, чтобы утверждалась национальная идея. Поэт очень переживал из-за того, что Родина идет не в том направлении. Но страшная болезнь настигла поэта тогда, когда он имел еще много планов и был в самом расцвете активной деятельности. Буравкин ушел из жизни после нескольких месяцев борьбы с онкологией, которую не пережили также и Василь Быков, и Нил Гилевич.
Вместе с нами сегодня вспомнил отца его сын – Алексей Буравкин.
– Каким вы вспоминаете сегодня отца: как поэта, как гражданина, как выдающуюся белорусскую личность?
– Для меня, разумеется, он прежде всего отец, мой любимый человек. Но, так вышло, что это один и из моих самых любимых поэтов. Вместе с Рыгором Бородулиным, вместе с Владимиром Короткевичем. И вот в этом ряду Геннадий Буравкин. Его нет в живых, а его стихи – живут, и будут жить долго!
– А каким он был отцом?
– Конечно, у нас с ним был очень плотный контакт, причем так случилось, что по мере взросления моего этот контакт был все более совершенным. Он перерастал из такой простой, домашней в более глубокую, духовную связь. Поэтому, безусловно, отец для меня очень много значил. И этой нашей близости, мне кажется, радовались оба, потому что это было очень важно для нас. И для меня важно до сих пор.
– Какой бы дар вы выделили в нем прежде всего? Он журналист, литературовед, государственный деятель. В чем ярче его талант проявился?
– Я с ним соглашусь прежде всего. Перед смертью мы с ним честно обсуждали, что должно быть написано на его скромном обелиске, который у него там стоит, на скромном памятнике. А там написано «поэт». И больше ничего. И это главное. И он считал это самым главным в своей жизни.
– Понятно, что события в Беларуси не могли не оказывать стресс на него и он очень переживал из-за происходящего.
– Конечно, он пропускал это через себя. И не только белорусские события. Так случилось, что когда он уходил, как раз разворачивался конфликт, война в Украине. Это был 2014-й год. И каждый день, как я к нему заходил, первый вопрос был: «Что там в Украине?». «А как там Украина?». Видите, к сожалению, эта боль актуальна и по сей день. Поэтому и это волновало его. И вышедшая о нем книжка воспоминаний называлась «Перадусім Беларусь» («Прежде всего Беларусь»). Но точно знаю, что он жил и Украиной тоже.
А лучше в день памяти отца я бы хотел прочитать стихотворение. Ведь за все говорят произведения поэта. И от его имени, и от имени его потомков. Вот стихотворение из его последнего сборника:
Калі мы сыдзем з гэтага жыцця,
Сплывем за незабудкавыя далі,
Мы вам гукнём
З прадонняў небыцця
Той самы кліч,
Што на зямлі гукалі.
Ён знойдзе вас
На ўробленым надзеле,
Прытоены ў траве і ў сіняве,
Як запавет,
Як заклік
І надзея,
і як апошні выдых наш:
– Жыве!
«Поэт, который остался для многих в тени современников»
«Пакуль цябе чуюць яшчэ – не маўчы,
Пакуль цябе слухаюць – гавары», – вспоминает строки поэта его более молодой коллега Андрей Ходанович.
И добавляет: «Геннадий Буравкин, как на мой читательский вкус, один из самых интересных, один из наиболее талантливых поэтов конца 20-го века. Поэт значимый и немного недооцененный. Поэт, который остался для многих в тени современников – Народных поэтов Беларуси, хотя он сам не получил такого титула. Но, если говорить о текстах, может быть, благодаря фантастическому писательскому дару, они очень изрядно сочетались с музыкой, делались текстами песен. Не знаю никакого второго поэта, чьи строки настолько же крылатые и заметные: «Завіруха», «Жар-Птушка», «Гэта я з табой вечарую» – легендарные, лучшие белорусские группы пели Буравкина. И от этого выигрывала и музыка. И поэзия, и прежде всего мы, белорусы, это слушали и любили. Стоит ли добавлять, как любили и любят детки буравкинскую «Калыханку»: «Ты таксама каля мамы ціха-ціхенька ляжы».
Но вместе с тем, это чуточку затмевает поэта, который десятилетиями делал свое важное дело, связанное с белорусским языком. Может, это не так бросается в глаза каждым приемом, как работа со словом Рыгора Бородулина. Но Буравкин создает сильный поэтический мир, живущий в тебе дальше. И забыть это невозможно. Безусловно, Буравкин – гражданин, Буравкин – интеллектуал, Буравкин – общественный деятель, и это не обособленно от текстов, которые он написал. Но каждый день за письменным столом, в серьезных кабинетах Буравкин все делал для того, чтобы в Беларуси было больше Беларуси. И мы все становились больше действительно белорусскими белорусами. Здесь только низкий поклон и слова благодарности возможны. А еще, как каждый настоящий великий поэт, Буравкин писал слова-пророчества. И эти пророчества не всегда добродушны и симпатичны. Увидеть опасность, сформулировать эту боль – великое предопределение. И вы знаете, я на самом деле только недавно осознал, что строчки, которые бы хотел сейчас процитировать, это начало 1990-х. Строки, которые написались перед всей той 27-летней историей, которую мы переживаем:
Мы здалёку ўбачылі свабоду
І яшчэ не вырваліся з пут.
Божа, не дабаў майму народу
Пошасці, няпраўды і пакут.
У чужым, нялюдскім землятрусе
Хіба ў нечым мелі мы віну.
Божа, адвядзі ад Беларусі
Здраду, вераломства і вайну.
Смутнаю парою нелюдзімай,
Калі ўсё вакол ідзе на злом –
Божа, захіні маю Радзіму
Мудрасцю, спакоем і цяплом.
Кожны радок пісаўся быццам бы пра нас, цяперашніх у нашай сённяшняй сітуацыі. І гэта, безумоўна, адзнака сапраўднай, вечнай паэзіі.
Александр Путило /ММ belsat.eu
