«Знал, что были на земле и похуже плены». Беларус из «Азова» рассказал, как пережил плен
«У меня есть незаконченное дело», – говорит беларус Алексей (имя изменено), который воевал в составе батальона «Азов», защищал Мариуполь, а потом более года находился в российском плену. Сейчас он проходит реабилитацию и собирается снова воевать. Алексей рассказал полку Калиновского, как выжил в заключении.
К «Азову» Алексей присоединился еще в 2016 году. Первый день полномасштабного вторжения России в Украину встретил в Мариуполе.
«Меня разбудили, уже были обстрелы. Мы собрались и двинулись со своей группой в другое место дислокации. Перевезли туда свое оборудование и принимали участие в боевых действиях», – говорит доброволец.
Когда российские военные штурмовали «Азовсталь» и был дан приказ сдаваться, Алексея и других защитников Мариуполя увезли в Елановку.
Всё как в «Архипелаг ГУЛАГ»
«Насколько я знаю, там не сдались один или два человека. Остальные выполнили приказ, – продолжает он. – Были приемки. Приемка – это когда ты приезжаешь, тебя принимают и, соответственно, были следственные действия. Понятно, что на следственных действиях не по головке людей гладили. В Елановке содержали, согласно Женевским конвенциям, никак. Мы жили в бараках, как на лагерях. У нас барак был на 100 человек – нас жило 400–500. На полу спали, где кто».
Пленных практически не кормили.
«Россия очень большая страна по территории. Давать людям пленным по три кусочка хлеба, по чуть-чуть кашки или воды… Все люди, которые оттуда приходят, теряют по 20–30 килограммов. Им должно быть стыдно хотя бы потому, что такой огромной территорией можно прокормить целую Африку. А они не могли прокормить всего лишь 3000 военнопленных. Ну или это было сделано специально. Тогда это на их совести», – говорит Алексей.
Чтобы понять, как устроен быт в плену, нужно прочитать «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына, говорит мужчина: «Вот я читал – по тем же методикам они и работают. В принципе ничего не поменялось».
После лагеря был этап в Россию, где военнопленных поместили в СИЗО. «Нам сказали, что это обмен. Я сразу понял, что это не обмен, потому что стояли “КАМАЗы”, нам замотали глаза, руки закрутили, поставили как селедку в этот “КАМАЗ” и мы поехали. В СИЗО началась так называемая приемка. Тебя вытягивают из “КАМАЗа” и бьют, пока ты до камеры не дошел – все. Палками, электрошокером, руками, ногами. Чем захотел, тем и ударил», – говорит Алексей.
В СИЗО вызывают на «следственные действия». «И начинают вести непонятные допросы. Или там люди неадекватные. Вопрос, допустим, о взорванном драмтеатре в Мариуполе с помощью авиации. Я на них отвечал, что у нас же не было авиации. После этого меня, конечно, по головке не погладили. А отвечать на безумные вопросы не было смысла, понимаете?», – рассказывает доброволец.
Пришлось слушать «Любэ» и петь гимн России
Быт в СИЗО был лучше, чем в лагере. Раз в неделю можно было пойти в баню, в камере была холодная вода. Если повезет, то раз в месяц давали кусок хозяйственного мыла. В лагере мыла не было совсем.
Дни обычно проходили одинаково.
«Встал, поешь гимн, потом у тебя завтрак с 9 утра. До 12 – 13 “следственные действия”. Потом обед и до 17–18 опять “следственные действия”. Потом после ужина час–два тупишь. Бывает утром проверка перед завтраком и вечером. И в 22 часа отбой. Перед сном тоже нужно гимн пропеть. Но вообще глупая затея петь гимн. Я бы не позволил петь гимн своей страны каким-то военнопленным. Не в чести петь мой гимн каким-то другим людям. Но они этого не понимают, поэтому у них такая и страна», – говорит Алексей.
Информации никакой не было, кроме пропаганды. Еще играла музыка.
«38 песен. Я прямо посчитал. Все это пропагандистское – “Любэ” – любимая группа Владимира Владимировича Путина. С 6 утра до 10 вечера – музыка, гимн и пропаганда о Степане Бандере, Евгении Коновальце», – продолжает боец «Азова».
Допросы проходили по-разному. Обычно задавали вопросы вроде: «Мародер? Убивал?». «Я так понимаю, им надо было искать преступления, чтобы все, что они натворили, на кого-то повесить. Как маленькие дети», – рассказывает Алексей.
О пытках доброволец говорит неохотно. «Давайте этот вопрос опустим. Я понял, на что вы намекаете. Если кто-то хочет понять, как проходят пытки, нужно самому это почувствовать. Не всегда, я же говорю, были пытки. Все зависит от каких-то их человеческих качеств. Я не буду говорить некоторых нюансов. Там сидят люди. Били, было. Начиная с марта–апреля 2023 года нас вообще никто не трогал, где я находился. Начали плюс-минус хорошо кормить и никто не бил. Поэтому здесь все зависит от человека или от места. Мы с вами сейчас сидим в тепле. Ребята сидят там сейчас в плену, в голоде, в холоде. Они же [россияне. – Ред.] там высматривают всякие такие темы. За каждое мое лишнее слово кто-то будет отвечать. Но не вы с кофе сейчас здесь», – подчеркивает доброволец.
В плену мысли были в основном о еде.
«Кушать хотелось. И все. И сравнивал эту ситуацию, с тем, что вычитывал в книгах. Я знал, что были на нашей земле и похуже плены. Допустим, [когда пленили] тех же китайцев во время Второй мировой, когда японцы над ними опыты ставили. Если люди там выдерживали, то и мы выдержим. Это первое. Второе – каждому дано на плечи только то, что он может вынести. Я посчитал так, что если мне это дано на плечи, я это и понесу. Когда Творец меня создал, Он же не создал меня страдать. Он создал меня быть счастливым. А все, что со мной ни происходит, я вынесу», – говорит Алексей.
Потом военнопленным сказали, что будет обмен, записали с ними видео, будто претензий к администрации СИЗО нет и повезли на границу с Украиной.
«Первая мысль, когда оказался в Украине?», – спрашивает представитель полка Калиновского.
«Хотел заброситься снюсом [некурительное табачное изделие. – Ред.] и поесть зефира. И все», – отвечает Алексей.
Он называет все произошедшее жизненным уроком. «Перенес четыре операции. Три на теле, одна – на колене. Еще реабилитацию прохожу по колену. Там у меня разрушены суставы коленные, поэтому надо сейчас еще делать второе колено и все. Новые связки, новые суставы. Надо разрабатывать – это еще месяца три-четыре. Где-то так я думаю. И возвращаюсь в строй. У меня есть незаконченное дело», – отмечает боец «Азова».
«Как ты поймешь, что закончил его?» – уточняет представитель ПКК.
«Вы тоже поймете. Все будет хорошо, я в этом уверен», – подытоживает доброволец.
Арсен Руденко / Авер belsat.eu
