Ожесточенные бои в районе Бахмута не прекращаются уже несколько месяцев — с начала украинского контрнаступления это направление стало одним из основных для ВСУ. В небе над разрушенным городом то и дело пролетают беспилотники: их запускают как россияне, так и украинцы. Фотограф Иван Гордеев снял работу операторов дронов на позициях ВСУ рядом с Бахмутом и поговорил с одним из них. Рядовой с позывным Стив рассказал о своей службе и о том, как беспилотники изменили формат боевых действий.

Аэроразведчики проводят предполетную проверку дрона.

Фото: Иван Гордеев / Белсат

«Мы летаем на беспилотнике с фиксированным крылом. Летаем постоянно: ищем цели, разглядываем в посадках что-то интересное для нас», — говорит Стив.

Во время штурма работают в основном квадрокоптеры, группа аэроразведки летает до начала боевых действий. Их задача — долететь как можно дальше и осмотреть огневые позиции, с которых противник может нанести удар по наступающим штурмовым группам.

«Часто, когда штурмовая группа «идет», ее засыпает артиллерия [противника – Ред.], что находится обычно дальше, чем позиция активных боевых действий. Поэтому наша задача — найти как можно больше таких артиллерийских точек противника, — объясняет принцип разведки Стив. — Другая группа [аэроразведчиков – Ред.] в это время может быть занята получением подтверждения точек для нанесения удара: мы используем два подтверждения из разных источников».

По его словам, группы аэроразведки часто работают без информации друг о друге. И если цели пересекаются, есть понимание, что в конкретном месте стоит пушка, в дело вступает артиллерийская бригада, выбирается экипаж, который может нанести удар.

Военный с позывным Рой обсуждает работу с другими аэроразведчиками. 

Фото: Иван Гордеев / Белсат

«Птица», которую используют под Бахмутом, позволяет делать стрим. Рядовой говорит, что это помогает артиллеристам сразу определить, было ли попадание или же нужна дополнительная корректировка. И только после этого происходит уничтожение цели.

«В основном, работаем по целям, потеря которых наносит штурмовым группам противника максимальный ущерб. Зачастую это тяжелая бронетехника. Стараемся еще до выхода штурмовой группы убрать эти цели с поля и избежать артиллерийского обстрела по своим позициям, — рассказывает Стив и добавляет, что минометы противника тоже входят в список целей. – Они [российские военные] перестали быть дураками, которые наступают в открытую. Теперь все стало более скрытным. Недавно мы пушку искали, пришлось пять раз крутиться, чтобы подтвердить: да, это точно пушка. Работа очень кропотливая: нужно быть уверенным, что выбранная точка — это не ложная цель».

Стив и Рой готовятся запустить дрон.

Фото: Иван Гордеев / Белсат

Стив утверждает, что аэроразведчики часто не знают, где и какие штурмы происходят. Их основная боевая задача — каждый день искать, находить и уничтожать цели противника без привязки к штурмам: «Дальность полета наших «птиц» — 35 километров. От наших позиций до Клещевки — 20 километров и еще 15 км за Клещевкой. То есть летаем там, где может стоять вражеская артиллерия».

На вооружении ВСУ есть еще «Мавики» [небольшие китайские дроны – Ред.]. Они летают на высоте около 200 метров, иногда пониже, чтобы иметь лучший угол обзора. Рядовой рассказывает, что рекорд высоты полета такого дрона они установили во время зимней кампании.

«Чтобы заглянуть в трубу под железной дорогой, «Мавик» опустился до 60 метров над землей. Мы даже видели, как военнопленные с другой стороны показывали пальцем на дрон. Сейчас летаем на других «птичках»: они работают на высоте около километра и оснащены камерами с хорошим зумом», — продолжает Стив.

Украинский дрон в воздухе.

Фото: Иван Гордеев / Белсат

Военный подчеркивает: их работа очень кропотливая. А еще приходится часто переживать из-за техники: оборудование дорогое, потерять его на поле боя никто не хочет.

«Часто дрон находится в 30 километрах от нашей точки, иногда мы не совсем четко понимаем, какая реальная обстановка в том месте. А если пропадает видеосигнал, понять, что случилось почти невозможно. Поэтому аэроразведчики постоянно следят за экраном и контролируют все показатели. А если начинается обстрел, мы разворачиваемся и улетаем: огонь на себя специально никто не вызывает, чтобы посмотреть, откуда стреляют», — говорит Стив.

Низкая облачность — одна из причин, чтоб дрон не полетел. При облачности ниже 900 метров «птицу» можно визуально распознать и даже услышать. В дождливую погоду дроны также остаются на земле.

После запуска команда контролирует полет и анализирует видео с камеры беспилотника.

Фото: Иван Гордеев / Белсат

«Мы охотимся за пилотами противника, они — за нашими. А если находят нас, то мы становимся приоритетной целью, потому что мы именно мы корректируем огонь, — объясняет Стив. — В течение дня мы находим по несколько единиц техники  и фиксируем изменение обстановки, изменение расположения укреплений. Они [россияне] активно строятся, возводят противотанковые укрепления, стягивают войска. Бахмут сейчас мертвый город, там ничего не видно, просто труп города. Они поумнели и колоннами в десятки машин уже не ходят. К сожалению».

Рядовой говорит, что в Бахмуте ничего не происходит: «Это странно выглядит. Победитель, захватив населенный пункт, должен как-то им пользоваться, но больше похоже на то, что они там прячутся. В то же время, если в городе начнет появляться техника или люди, то их будет легко заметить и уничтожить. Поэтому Бахмут стоит пустой».

Главные сложности в работе, по словам Стива, — отсутствие сна и вражеские средства радиоэлектронной борьбы. Приходится работать каждый день по 12 часов без выходных. Часто так проходит неделя за неделей: «В начале войны мы летали на квадрокоптерах: вызвали на передовую вместе с птичкой, запускали ее из окопов. Дистанция до противника иногда была около нескольких сотен метров. Бросали гранаты специально переделанные прямо на противника. В ответ по нам стреляли очень много. Дронов у россиян тогда было больше, они их не жалели, иногда запускали в один конец».

Стив говорит, что главный недостаток такого квадрокоптера — маленький ресурс батареи, что влияет на продолжительность полета. Зимой батарея садится быстро, полет длится 20–25 минут, радиус полета — 3–4 километра.

«Чтобы сохранить дроны, мы летаем очень осторожно — как ежики сексом занимаются, — смеется рядовой. —  Мы не можем себе позволить потерять дрон и стараемся сделать все, чтобы этого не произошло. Средства нашей радиоэлектронной борьбы с начала контрнаступления стали более профессиональными. Мы стали летать выше и дальше: если мы зимой сбрасывали гранаты, то сейчас уже выискиваем тяжелую артиллерию. Правда, стрелять по нас стали  более серьезным оружием — «Ланцетами», «Ураганами», работает и тяжелая артиллерия. Поэтому мы часто меняем позиции, стараемся не летать с одной точки».

Рядовой Стив.

Фото: Иван Гордеев / Белсат

Рядовой обьясняет, что на данном этапе военные действия перешли на продавливание обороны маленькими группами.

«Ни у одной, ни у другой стороны не получится накопить большое количество войск, как во Второй мировой, и проломить оборону. Сейчас так называемый туман войны очень сильно рассеялся: мы видим, что происходит у противника, они видят нас. Соответственно, нужно вести боевые действия зная, что противник видит все наши передвижения», – говорит Стив.

Иван Гордеев / Саша Альтер, belsat.eu