В Беларуси меняют политическую систему? Будет тоталитаризм? Что значит ряд новых законов
В течение последних двух месяцев власти Беларуси приняли ряд законов о политической системе и ряд «околополитических» законов, на очереди – еще много законопроектов и идей. «Белсат» спросил политологов, что эти изменения значат в сумме.
Что уже приняли
В феврале 2023 года в Беларуси изменились несколько законов, напрямую связанных с политической системой.
7 февраля Александр Лукашенко подписал Закон О Всебеларусском народном собрании. 14 февраля он подписал Закон об основах гражданского общества и закон, вносивший изменения в прежние законы, связанные с политическими партиями, 16 февраля подписал изменения в Избирательный кодекс.
Кроме того, ряд новых законов косвенно связаны с политической системой.
5 января Лукашенко подписал поправки в Закон о гражданстве, позволяющие лишать политических оппонентов гражданства, приобретенного при рождении, хотя это противоречит Конституции.
6 февраля Лукашенко подписал указ о создании комиссии по возвращению политических эмигрантов – в эту комиссию вошли причастные к репрессиям силовики и одиозные пропагандисты.
16 февраля Лукашенко подписал указ (PDF) о нагрудном знаке «Государственная служба»: из текста следует, что госслужащие теперь обязаны носить красно-зеленый значок на груди.
Также в январе в Беларуси легализовали «параллельный импорт» и «пиратство» интеллектуальной собственности, а детям силовиков дали право поступать на военные факультеты без конкурса. В феврале основали (PDF) Национальный центр кибербезопасности и разрешили военным бесплатно получать арендное жилье за многолетнюю выслугу…
Вдобавок к этому провластное объединение «Белая Русь», образованное еще 15 лет назад, решило превратиться в провластную политическую партию. До сих пор в Беларуси формально не было «партии власти», а большинство депутатов были формально беспартийны.
Что еще задумали
На момент публикации ждут подписи Лукашенко изменения в различные кодексы, связанные с уголовной ответственностью. В их контексте председатель Комитета государственной безопасности Иван Тертель говорил о смертной казни за измену государству и наказании за пропаганду терроризма. Тертель в этом контексте связывал с терроризмом деятельность Рабочего руха: забастовки, остановки производства, призывы к санкциям. Также в Уголовный кодекс должны внести дискредитацию Вооруженных сил: такое уже есть в России, где могут наказать за любые сведения о войне, отличные от официальной версии, и даже за само слово «война».
Также на стадии законопроекта – «народное ополчение», добровольные вооруженные отряды «для защиты общественного порядка, для борьбы с бандитизмом на местах, прекращения мародерства, борьбы с диверсионно-разведными группами».
На рассмотрении и законопроект, который позволит в учреждениях образования деятельность определенных властями политических объединений, и законопроект, который упростит помещение в «лечебно-трудовые профилактории» (гибриды реабилитационного центра и тюрьмы, где «реабилитируют» принудительным трудом в бесчеловечных условиях).
А на стадии идей, еще не оформленных в законопроекты, – запрет пропаганды ЛГБТ, защита имущества прокурорских работников и определение профессиональной пригодности кандидатов на службу в прокурорских органах, а также что-то новое, что не понравится индивидуальным предпринимателям (последнее – без конкретики).
Это подготовка к будущим протестам?
Исследователь Центра новых идей, политолог Леся Рудник называет «Белсату» четыре возможных объяснения новых законов.
1. Защита авторитаризма через лишение оппонентов законных инструментов политического функционирования.
2. Закрепление внутренней легитимности перед своими сторонниками, прежде всего – обоснование необходимости репрессий.
3. Попытка обосновать репрессии ради внешней легитимации на случай будущей коммуникации с Западом.
4. Синхронизация с российской законодательной системой в рамках интеграции.
В целом, говорит специалист, новые законы направлены на защиту системы перед возможной последующей активизацией сопротивления.
«До 2020 года оппозиция не так активно апеллировала к законам, – замечает Рудник. – Но если вспомнить кампанию 2020 года, подчеркнуто намерение действовать исключительно по закону, вера в то, что «законы нормальные, просто они нарушаются властями», звучало от лидеров политической кампании. Поэтому сейчас, когда пиковое сопротивление утихло, у властей появилось время на то, чтобы подготовить политическую систему перед следующей волной.
Все же хаотично сдавливать всю активность – неэффективно. Дешевле усилить систему через превентивные законы».
Законы могут быть нужны не только против оппозиции, но и ради легитимации, добавляет Рудник. Своим сторонникам власти также должны объяснять, почему принимаются те или иные решения. И при определенных обстоятельствах Запад может пойти на налаживание связей с Лукашенко: если такое случится, «намного легче обосновывать репрессии через национальные законы, чем просто через желания одного человека».
«Не исключен также и вариант синхронизации законодательной системы с Россией, где власти выбирают репрессировать с как можно большей опорой на законы», – допускает эксперт.
Не только протесты, но и война в Украине?
Директор института «Политическая сфера», доктор политических наук Андрей Казакевич говорит «Белсату», что видит два направления законодательной мысли.
Политолог также говорит о том, что властям нужно ответить на политический кризис, который продолжается после выборов-2020. Уменьшать влияние людей, социальных групп, институтов за пределами непосредственного государственного контроля. Это, замечает он, фактически открыто декларируется властями: конкурентной политики не будет, а легально смогут принимать участие в политике только лояльные организации.
Но важной причиной нынешних и планируемых изменений законодательства Казакевич называет также новые вызовы, связанные с полномасштабной войной в Украине – соучастием Беларуси в российском нападении.
В числе этих вызовов Казакевич называет появление вооруженных групп беларусов, которые декларируют необходимость смены власти в Беларуси; напряженную ситуацию на границе с Украиной; рост российского влияния в Беларуси и возможное дальнейшее вовлечение Беларуси в войну; глубокий конфликт с Западом и западные санкции.
Это уход в тоталитаризм?
Когда еще рассматривались изменения в законы О политических партиях и общественных организациях, политический аналитик Александр Класковский обращал внимание на формулировку об обязанности выполнять «основные направления внутренней и внешней политики, концепции национальной безопасности, утвержденные Всебеларусским народным собранием». Это, говорил Класковский, «делает ненужным существование партий», а предложение альтернативного политического курса «возводится в ранг криминала».
С такой формулировкой и приняли закон. Значит ли это, что Лукашенко хочет перейти к тоталитаризму – установить контроль всех общественных процессов и взглядов граждан?
«Я бы не говорил, что здесь тоталитарная система. Если точно определять это понятие, тоталитаризм как раз не строится, – объясняет Казакевич. – Скорее мы можем говорить об усилении персоналистского режима.
Если до 2020 года были какие-то пространства, где по крайней мере имитировалась какая-то конкуренция, какие-то демократические правила, государство по крайней мере оставляло карманы, где это могло развиваться, то сейчас принято решение все это зачистить. Хотя, конечно, до установления тотального контроля над обществом еще очень-очень далеко. Мы видим, что даже установление контроля собственно над политическим пространством дается с большими трудностями».
Из всех упомянутых выше законов Казакевичу наиболее интересен Закон о Всебеларусском народном собрании: он дает понимание направления, в котором будет развиваться политическая система, если не случатся внешние шоки. Когда только появилась идея создать из собрания дополнительный центр власти, подходы были разные. Теперь ясно, что победил подход «дать серьезные полномочия», а не подход к «собранию» как к «декоративному органу».
Но «собрание», как видно из закона, будет фактически под полным контролем исполнительных структур: делегаты назначаются напрямую Лукашенко, исполнительной вертикалью или назначаются такими назначенцами Лукашенко и вертикали.
«Это значит, что, по большому счету, каким-то новым органом или центром власти он не станет, – прогнозирует Казакевич судьбу ВНС. – Не будет иметь какой-то своей внутренней легитимности, которая по крайней мере частично могла бы идти от граждан. Это будет орган, который будет контролироваться теми же людьми, которые сейчас контролируют основные рычаги власти».
Из этого примера Казакевич переходит к выводу: это не схема транзита власти, не перераспределение власти, не создание «коллективного Лукашенко», а консервация той системы, которая уже была. Вся власть концентрируется в руках того, кто занимает пост президента.
Алесь Новоборский /ММ belsat.eu
