«БелАЭС уже привела к облучению людей». Эксперты – о радиационном загрязнении в Беларуси
В нашей стране опасная ситуация с могильниками отходов дезактивации после аварии на ЧАЭС, все больше вводятся в сельскохозяйственный оборот загрязненные территории, еда с радионуклидами спокойно продается в магазинах, а новопостроенная БелАЭС уже сейчас, во время штатной работы, облучает людей. Об этом говорили эксперты во время встречи, организованной «Зеленой сетью», чтобы дать оценку заявлениям, прозвучавшим на государственной пресс-конференции «38 лет после аварии на ЧАЭС и возрождение пострадавших территорий».
Могильники отходов дезактивации: местонахождение засекречено
Через 38 лет после аварии на ЧАЭС четверть нашей страны все еще загрязнена настолько, что там нельзя жить детям – для них больше, чем для взрослых, опасны реакторные изотопы, вышедшие в окружающую среду в результате катастрофы, произошедшей, а точнее, начавшейся 38 лет назад. С такой мысли начал свое выступление физик-ядерщик, эксперт Беларусской антиядерной кампании (БАЯК) Андрей Ожаровский.
По Беларуси сегодня разбросаны ядерные могильники – стихийные захоронения, которые хаотично делались еще в 1980-е годы, сразу после аварии. Это закопанные деревни, снятые верхние слои почвы, загрязненная техника. На сегодняшний день, по данным властей, таких могильников осталось 86 и все они якобы идентифицированы и находятся под контролем. В течение последних лет количество могильников уменьшается – те, которые препятствуют ведению хозяйственной деятельности, перевозят в другие, находящиеся на сильно загрязненных территориях. Еще по состоянию на 2022 год в «Стратегии обращения с ядерными отходами» было указано, что могильников в Беларуси – 96, обращает внимание химик, специалист по радиационной безопасности Сергей Бесараб.
Андрей Ожаровский отмечает, что такие заявления властей заставляют насторожиться, так как по сути, это означает раскопку старых неорганизованных могильников.
«Кто-нибудь слышал о том, чтобы проводилась оценка воздействия на окружающую среду этих действий? Нет. Вопрос, какова конструкция могильников, которые они создают? Какое там содержание радионуклидов? И кто следит за протечками? Ведь мы знаем, что неорганизованные могильники протекают», – говорит ученый.
Могильник радиоактивных отходов, по словам Ожаровского, должен быть официальным учреждением, а не просто ямой, обложенной глиной.
«У могильника должен быть директор, номер, понимание, какие вещества в нем лежат: изотопный состав, общая и удельная активность, химическая форма и т. п. Отходы должны храниться в инженерных сооружениях, специально построенных, прошедших экспертизы и согласования с общественностью. Возможно, в Беларуси были построены 86 бетонных площадок с гидроизоляцией от грунтовых вод, дождя и снега, с бетонно-металлическими или металлическими контейнерами, но что-то мне говорит, что это просто глиняные ямы в земле», – отмечает эксперт.
Сергей Бесараб обращает внимание на то, что власти не раскрывают места нахождения могильников – нет какой-то карты, где бы они были указаны, и которая была бы доступна населению.
«Я пытался выяснить. Знаю, что один находится в 25 километрах от Гомеля, возле деревни Юрковичи – выглядит как курган у реки, – рассказывает Сергей Бесараб. – Но самый наболевший – это объект 802 в деревне Струга в Брестской области, могильник с отходами после перегрузки урана в Бресте. Его состояние ужасное – какие-то ямы, поваленный забор рядом. Если остальные находятся в таком же состоянии, то ситуация страшная».
Есть ли в Беларуси чистые продукты?
Андрей Ожаровский обращает внимание, что в последнее время в выступлениях официальных лиц в Беларуси можно услышать о «нормативно чистых продуктах».
«Государство использует новый язык – термины, которые скрывают от людей суть. Вместо того, чтобы сказать “продукты с повышенным содержанием радиоактивных веществ, цезия и стронция”, участники государственных конференций употребили слово “нормативно чистая продукция”. Это значит, что продукция не чистая, но по каким-то критериям не относится к категории опасной», – говорит ученый.
Любая продукция, которая содержит радиоактивные вещества и попадает в организм человека, приводит к внутреннему облучению, более опасному, чем внешнее. Задача государственных контролирующих органов – избегать того, чтобы такие продукты вообще производились и потреблялись, отмечает эксперт:
«Как это сделать? Не нужно вести сельскохозяйственную деятельность на загрязненных территориях. Но мы видим, как государственные органы с гордостью рассказывают, как распахали еще одно поле и вернули еще какое-то количество земли в сельскохозяйственный оборот. Я задал чиновникам во время конференции «38 лет после аварии на ЧАЭС» простой вопрос – какая доля продуктов чистая, а какая – нормативно чистая? Ответ они дать не смогли».
Согласно официальной статистике, сегодня в Беларуси в сельском хозяйстве используются 819 тысяч гектаров радиационно загрязненной земли и 600 хозяйств ведут там деятельность.
Сергей Бесараб напомнил, как продукцию делали «нормативно чистой» в Советском Союзе – согласно протоколу Бюро ЦК КПСС №32 от 22 августа 1986 года предписывалось сильно загрязненное мясо смешивать с чистым в пропорции 1 к 10 и в таком виде продавать его.
«Допускаю, что и сейчас снижения радиоактивности достигают подобным методом – перемешивают, разбавляют до уровня, когда невозможно идентифицировать загрязнение», – говорит химик.
Андрей Ожаровский обращает внимание, что в Беларуси сельскохозяйственные животные едят загрязненный корм, и власти этого не скрывают:
«Во время той конференции они признались, что скармливают коровам сено с радионуклидами, пусть не тем, что дают молоко, но тем не менее. В других странах загрязненная пища всегда уничтожалась. Например, в Шотландии, когда овцы ели загрязненное сено, государство покупало их у людей, но их не пускали на шашлык и шерсть с них не стригли, их прятали и не разрешали их использование. То есть, примеры другого подхода есть, но не в Беларуси».
Сергей Бесараб подчеркивает, что в Беларуси много говорят о загрязнении цезием и измеряют его в продуктах, но при этом редко можно услышать о стронции и других изотопах.
«Больше всего меня интересуют альфа-активные изотопы. Тот же плутоний-241, который находят и в Полесском заповеднике, и в Брагине, со временем его становится меньше, но вместо него становится больше америция, и его будет все больше и больше, а он – альфа-загрязнитель. Государство по поводу америция совершенно не беспокоится. В то время как в том, что мы потребляем, должно быть 0 цезия, плутония, стронция и т. д.»,– отмечает эксперт.
Как влияют на здоровье беларусов Чернобыль и БелАЭС?
Больше всего от радиации страдают эндокринная и сердечно-сосудистая системы организма, отмечает Сергей Бесараб:
«Это известные факты, что после аварии на ЧАЭС в результате накопления радиоактивного йода-131 беларусы начали чаще болеть раком и другими заболеваниями щитовидной железы. Юрий Бандажевский своими исследованиями доказал, что сильно страдает также сердечно-сосудистая система – заболевания выявляются уже у детей. Согласно статистике до ковида в Беларуси на первом месте среди причин смертности были сердечно-сосудистые заболевания, на втором месте – онкология. Поэтому связь с загрязнением выглядит очевидной».
Исследователи пришли к выводам, что к малым дозам радиации более восприимчивы не собственно люди, пострадавшие от Чернобыля, а их дети и даже внуки.
«Чернобыль – не первая радиоактивная катастрофа на земле. В 1957 году взорвался комбинат «Маяк», где добывался плутоний для советской атомной бомбы, было облучено много людей. Позже было установлено, что лучевая болезнь возникла у внучки человека, который там получил облучение тогда, в 1957 году. Поэтому я советую «детям Чернобыля» быть осторожнее с внуками».
Негативное влияние на здоровье людей имеют не только последствия аварии на ЧАЭС, но и построенная режимом Лукашенко БелАЭС, утверждают эксперты и ссылаются на исследования немецких ученых, согласно которым у детей, родившихся и первые годы проживающих около действующих атомных станций, в два раза повышено количество онкологических заболеваний.
«Причина – разрешенные и несанкционированные газоаэразольные выбросы, тот же тритий, – говорит Андрей Ожаровский. – Дело в том, что во время перезагрузки топлива или при ремонте открывается верхняя крышка реактора, и все, что там накоплено, выходит в защитную оболочку, далее – в фильтры, которые не всегда справляются».
Трыцій вельмі цяжка фільтраваць, кажуць эксперты – пасля аварыі на Фукусіме ўся Японія працавала на тое, каб выявіць трыцій у вадзе, і ў іх не атрымалася.
По словам Ожаровского, есть официальные данные, опубликованные Министерством энергетики Беларуси, согласно которым БелАЭС уже привела к значительному облучению людей, живущих рядом – где-то на 80%, где-то – в 1,5 раза.
«Лет через 50 надо смотреть последствия. Пока единственное, что могу сделать – повторить лозунг немецкого антиядерного движения: «Ни одной беременной женщины, ни одного ребенка в возрасте до 50 лет не должно быть ближе, чем в 50 километрах от атомной станции», – говорит эксперт.
Анна Гончар / ИР belsat.eu
