«Ждем, когда на встречах демсил появится детская комната». Беларуски – о материнстве в эмиграции
Эмиграция, непростая сама по себе, становится намного сложнее с детьми. Еще труднее переезжать за границу одиноким матерям. Квартиры семьям с детьми сдавать не очень хотят. Обустройство ребенка в садик или школу без знания языка – отдельный квест. Все эти вопросы почти не поднимаются общественностью и беларусскими демократическими силами, считают женщины. Часто матери чувствуют себя исключенными из общественной и политической жизни, так как на встречах не предусмотрено участие с детьми. Как можно изменить ситуацию и сделать материнство в эмиграции видимым? Эту тему беларуски обсуждали на онлайн-конференции «(Не)видимое материнство: политика, экономика, миграция», налаженной инициативой FemMoz.
После 2020 года материнство стало дополнительным фактором уязвимости
О своем опыте материнства в Беларуси и за рубежом рассказали журналистка Юлия, которая воспитывает трехлетнего сына и живет сейчас в Литве, Виктория Лавринюк – мать двоих детей, которых воспитывает одна, из Беларуси переехала в Литву, сейчас живет во Франции, и педиатр Майя Терекулова, которая когда-то переехала из Казахстана в Беларусь, а потом бежала от репрессий в Польшу, где сейчас одна воспитывает троих детей, один из которых имеет инвалидность.
Материнство в Беларуси никогда не было простым, а после 2020 года стало дополнительным фактором уязвимости и инструментом давления властей на женщин – соглашаются все спикеры.
«Если бы я не забеременела в 2019 году, то вряд ли бы решилась на это на фоне происходящего последние три года. Ведь это слишком опасно. Государство давит на тебя со всех сторон, манипулирует ребенком. Когда моего мужа задержали, нашему сыну было 7-8 месяцев, мужу угрожали, что государство его сына лучше вырастит. В такой обстановке в Беларуси очень трудно эмоционально и психологически растить детей», – говорит Юлия.
Если родителей задерживают за политические взгляды, все чаще ставят на учет СНП (социально опасное положение) и отправляют в такие семьи комиссии. В составе таких комиссий как педиатр пришлось поучаствовать Майе Терекуловой.
«Врачам не объясняют, почему отправляют проверить. Просто приходит директива: определенный адрес, фамилия, приказ проверить на СНП. Задача педиатра – оценить состояние здоровья ребенка, есть ли какие-то состояния и болезни, свидетельствующие о плохом уходе. И если до 2020 года ты приходил по таким адресам и на самом деле видел проблемы, то после 2020 года это были вполне нормальные семьи, – рассказывает Майя. – Даже в поликлиниках просто говорили между собой, что это политические. Я писала, что ребенок здоров, уход хороший. Что дальше происходило, не знаю. То есть это факт, что политических подают на СНП и комиссии к ним ходят. Но насколько я знаю, с моего участка до моего отъезда никого из детей не забрали».
Квест «снять квартиру с детьми за границей»
Майя во время своей жизни в Беларуси не была политической активисткой, однако никогда не скрывала своего мнения, осуждала насилие со стороны силовиков. За это женщину дважды уволили с работы. Майя рассказывает, что до отъезда все время боялась, что ее задержат.
«Это была моя основная фобия – что ко мне придут, положат лицом в пол, проведут обыск, дети перепугаются, и их заберут в детский дом. Прежде всего я боялась за детей, – говорит педиатр. – Еще одна причина, по которой я уехала, – детям в школах промывают мозги. И говорить ребенку: не верь учителю, я не согласна с такой позицией – не хочу учить ребенка фильтровать информацию, они еще малы для этого. С пропагандистскими нарративами в школе я совсем не хотела мириться».
За границей матери-беларуски живут в безопасности, могут не переживать, что их дети окажутся в приюте из-за политических взглядов родителей, однако в то же время возникают новые проблемы. Одна из них – аренда квартиры.
«Что касается аренды жилья, сложности возникают в любой момент, когда ты перестаешь быть среднестатистическим арендатором – когда ты с детьми, с животным, – говорит Юлия. – И я не понимаю этой логики, так как считаю, что семьи с детьми как раз намного более ответственные и менее проблемные арендаторы – они заинтересованы не оказаться на улице с ребенком. И как раз семьи с детьми не будут устраивать шумных вечеринок до утра, а если у тебя нет детей, то никто тебе не мешает это делать. Но, к сожалению, есть такая проблема и стереотипы, и приходится объяснять, что если мой ребенок что-то испортит, я это все исправлю и оплачу».
Юлия рассказывает, что в Литве хозяева неохотно сдают жилье семьям с детьми, так как есть обязанность зарегистрировать ребенка по адресу проживания, и потом в спорных ситуациях его очень трудно выписать.
«Чтобы решить этот вопрос, мы подписали с хозяйкой нашей квартиры соглашение, что в случае чего будем согласны на выписку нашего сына и не будем доводить дело до суда», – говорит журналистка.
Очень трудно снять квартиру во Франции, рассказывает Виктория Лавринюк:
«В Лионе, например, 50 претендентов на 1 квартиру. И основная сложность здесь даже не в детях, а в том, что любого человека в принципе трудно выселить из квартиры. Поэтому, чтобы иметь шанс арендовать квартиру, у тебя должен быть постоянный контракт или гарант, финансовая структура, обеспечивающая тебе гарантии платежеспособности».
«Когда слышишь, что молодая мать ведет три бизнеса, скорее всего детьми занимаются бабушки»
Нелегко было найти квартиру и Майе в Белостоке.
«Это понятно: трое детей, без работы, знания языка, легального статуса. Но мне повезло и попалась очень смелая хозяйка, – говорит педиатр. – Хотя ей тоже было непросто сдать, так как трехкомнатная, без парковочного места. А мне оно и не нужно, у меня нет машины. Конечно, за границей и в целом намного проще быть одиноким мужчиной, чем многодетной женщиной».
Когда квартиру наконец удалось снять, возникает вопрос обустройства детей в садики, школы и совмещение материнских обязанностей с работой. Дополнительной трудностью может быть отсутствие за границей привычного окружения – тех же бабушек и дедушек, которые могли подхватить и помочь в нужный момент.
Юля с мужем не сразу смогли устроить сына в садик в Вильнюсе, так как пришлось ждать оформления документов и свободного места. Для женщины это был непростой опыт совмещения ежедневного нахождения с ребенком и работы.
«Я не представляю себя без работы, поэтому я пожертвовала своим сном – я писала книги, когда сын спал, ночью, – говорит Юлия. – С садиками в Литве ситуация следующая. Здесь обязательной является школа. Если ты приезжаешь с визой D или у тебя вид на жительство, твоему ребенку найдут место в школе в любой период учебного года. В саду нужно ждать свободного места. Мы приехали в феврале, сразу подали заявку. Ее рассматривали месяц и потом сказали, что место будет только с сентября. Для нас это было слишком долго, пришлось дополнительно разговаривать с заведующей, чтобы устроить ребенка раньше».
Юля отмечает: что в эмиграции, что в Беларуси очень редко поднимается тема ресурсов матери во время воспитания ребенка.
«Везет тем, у кого рядом бабушки. Тогда мы и слышим истории типа «я здесь три бизнеса веду» и тому подобные, а ты только коляску вокруг дома возишь. А когда начинаешь выяснять, как там все удается, оказывается, ребенком занимается бабушка. Ведь воспитание – это всегда вопрос ресурсов, физических или денежных», – говорит девушка.
Как совместить работу и воспитание ребенка в эмиграции?
Виктория рассказывает, что когда она еще жила в Беларуси, ее всегда удивляло, что удлиненка в школе закрывалась в 18 часов, а рабочий день тоже кончается в это же время. Виктория почти никогда не успевала забрать детей и просила своих родителей помочь.
«А что делать тем, у кого некому помочь? В результате мы и видим ситуации, когда женщины ищут гибкий график работы, а это значит – жертвуют карьерными возможностями и высотой зарплаты», – отмечает беларуска.
Непросто совмещать материнство и работу и во Франции, говорит Виктория.
«Франция – отнюдь не детоцентрическая страна. Здесь такая философия: дети не должны мешать родителям никоим образом. Однако на практике для этого мало сделано. Например, по средам дети в начальной школе не учатся. Надо что-то придумывать, чем их занять: лагерь, удлиненка – а это платно, – рассказывает женщина. – С другой стороны, здесь есть удлиненки даже перед уроками. Если занятия начинаются в 8:30, ребенка можно приводить к 7 часам. Это очень удобно, когда тебе нужно на работу. Однако в любом момент твои планы могут испортить забастовки, которые здесь происходят часто – из-за них могут не работать школы, транспорт».
Майя, чтобы все успевать, и в Беларуси пользовалась помощью няней, так как «бабушек никогда не было под рукой». Продолжает это делать в Польше.
«Когда дети были совсем маленькими, нянями были профессионалки с педагогическим образованием. Сейчас у меня младшему – шесть, средней – десять, старшему – одиннадцать, и за ними смотрят соседские подростки – они с ними гуляют на улице, водят и забирают в школу и из школы, – рассказывает педиатр. – Я сейчас пишу много статей для разных ресурсов, по выходным учусь в полицейской школе, поэтому времени у меня очень мало. Поэтому соседские подростки очень помогают. И главное – им не нужно напоминать по несколько раз. Я им плачу деньги и могу на них рассчитывать».
«Организаторы встреч не учитывают, что у женщины могут быть дети»
Кроме проблем с арендой жилья и совмещения материнства с работой, мамы-беларуски обращают внимание на важность общего дружелюбного для детей пространства и атмосферы, а также обеспечение женщинам с детьми возможности принимать участие в общественной и политической жизни.
«Беларусь – очень чайлд-хейтерская страна. Одно дело – раз в год сказать, что мать – это святое и что мы любим детей. Но на практике тебя ненавидят даже на государственном уровне. Дети всем мешают, ведь ребенок неудобен. Все хотят видеть удобных взрослых, а когда дети маленькие, ты часто сталкиваешься с агрессией. У нас очень неудобно спланированная инфраструктура, пандусы в метро, с коляской неудобно пройти, лифтов нет. И еще взгляды: куда ты с ребенком прешься? Поэтому, с одной стороны, у нас красиво декларируется забота, а одновременно не могут сделать обстановку, чтобы женщины чувствовали себя комфортно», – вспоминает Юлия опыт жизни в Беларуси.
Журналистка говорит, что и Литва не очень детолюбивая страна, однако инфраструктура все же адаптирована под детей, и отношение в обществе более толерантное, чем в Беларуси.
«Помню, первое время на кассе сын все баловался, и я по беларусской привычке начала его дергать, а кассир мне говорит: он ребенок, не мешайте ему наслаждаться своим детством, все хорошо. Я думала, сколько бы я услышала в Беларуси, что мой сын трясет перегородку и машет ногами. В Литве в каждом детском центре, каждом торговом центре – комфортная комната матери и ребенка, в туалетах можно найти детские сиденья и горшки».
Виктория Лавринюк обращает внимание, что удобного пространства для мам с детьми нет в активистской и политической среде.
«Чаще всего организаторы различных встреч не учитывают, что у женщины могут быть дети, и что она может не иметь, на кого их оставить. В результате целый пласт женщин исключен из социального и политического активизма. И это не единичные случаи, а системная дискриминация. И наши демократические силы должны думать о политике инклюзивности и включать это в свои программы», – говорит беларуска.
«Мы видим Тихановскую в окружении мужчин, а дети – где-то там»
Викторию очень огорчает, что демократические силы иногда повторяют риторику беларусского режима, например, о сокращении декретного отпуска.
«Несколько лет назад власти планировали сократить декретный отпуск, а сейчас независимые эксперты говорят, что таким образом можно поднять ВВП. И я вижу, что ничего не меняется, что демсилы тоже хотят поднимать ВВП за счет женщин. Якобы других способов у нас нет, только из-за сокращения декретного отпуска. Что делать? Наверное, в первую очередь слушать и слышать женщин. Должна быть гендерная экспертиза, гендерный анализ».
Матери-беларуски обращают внимание, что совсем не ориентированы на детей и мероприятия Объединенного переходного кабинета и в целом демократических сил.
«Будем ждать, когда на следующем съезде беларусских демсил появится детская комната. Для меня это звучит более революционно, чем новая Беларусь будущего. И вообще возможна ли новая Беларусь будущего без детской комнаты на политических мероприятиях? А если его нет, о какой инклюзивности мы можем говорить? Детская комната – это как символ того, что демократические силы привержены гендерному равенству, инклюзии, без чего демократическое общество в принципе не может быть построено», – говорит беларуска.
Участницы конференции вспомнили первый разрешенный митинг Светланы Тихановской в Минске и назвали его самым инклюзивным, так как он проходил в парке с большой детской площадкой.
«Было интересно наблюдать, как поделилась публика: были люди возле сцены, а было огромное количество людей вокруг площадки. Это было красиво – родители могли смотреть за детьми и слушать Тихановскую. Возможно, именно потому, что был такой формат, было так много людей, ведь женщины смогли прийти и поучаствовать, так как была возможность быть матерью и гражданкой с политическими интересами», – говорят женщины.
Сейчас же тема материнства почти не поднимается в публичном пространстве и в работе Кабинета, отмечают женщины.
«Мы говорим, говорим об этом, но нас будто не слышат. В результате мы видим Тихановскую в окружении мужчин, а дети – где-то там», – к дискуссии присоединилась философ и исследовательница Ольга Шпарага.
Матери-белоаруски призывают общество и демократические силы задуматься об адвокации прав женщин с детьми, заметить их и сделать возможным их активное участие в политической и общественной жизни.
«У нас сейчас получается общество в усеченном формате, без матери, и это почему-то не воспринимается как проблема, как не-норма. Очень заметно, что это не приоритет у демсил. В результате получается, что женщины не могут в достаточной степени быть втянутыми в демократические процессы, те же выборы в КС, так как их время уходит на детей, на поиск квартир и на тому подобное. Это надо менять», – говорят мать-беларуски.
Анна Гончар / ВК belsat.eu
