«Думала, наступил конец света»: авторы сериала «Процессы» о том, как его снимали в Варшаве
Сериал о Беларуси будущего, полностью снятый в Польше. «Процессы» Андрея Кашперского и Михаила Зуя вскоре будет показан зрителю. Продукция «Белсата» выйдет как на самом телеканале, так и в варшавских кинотеатрах. Две новые серии будут показаны на кинофестивале «Бульбамуви» 25 ноября, а все четыре – 10 декабря в кинотеатре Kinoteka. Сценаристы рассказали в интервью «Белсату» о курьезах во время съемок, неожиданных художественных приемах и почему в кастинге оказалась российская актриса.
Премьера первой серии «Передержка» состоится уже в эту субботу 25 ноября. Смотреть можно в эфире «Белсата», на YouTube-каналах Белсат life и «Вот так», сайте, а также в приложения для смартфонов и телевизоров с функцией смарт Belsat Smart. Следующая серия «Патриотическое упражнение» появится в социальных сетях 2 декабря.
– В описании сериала написано, что «авторов вдохновили» репрессии, задержания, война. Почему в качестве жанра вы выбрали абсурдную комедию?
Андрей: Очень мощное слово «вдохновение» в таком контексте, сразу возникает контрапункт, а этот художественный прием важен для стилистики «Процессов». Мы хотели подойти к серьезной, жесткой теме через сатиру и черную комедию так, чтобы формат коммуникации был привычен для зрителя, то есть все четыре новеллы – жанровое кино. Но оно заставляет подумать о происходящем вокруг и что в Беларуси еще может произойти. К тому же лично я в такой способ могу более искренне выражать свои эмоции и переживания касательно этого.
Михаил: Мне кажется, когда ты находишься внутри ситуации, ее сложно осмысливать, а жанр абсурда, комедии и этот искусственный мир создают необходимую дистанцию. Мы обсуждали между собой, что беларусу может быть трудно смотреть сериал, но из-за того, что здесь имеется условность, что это другая, чуть более абсурдная, Беларусь, можно смотреть и реагировать без сильной травмы.
Андрей: В частности контрапункт рождает новый странный смысл, более сложную эмоцию. Новелла «Передержка» рассказывает, что было бы, если бы в беларусских тюрьмах закончились места для задержанных и омоновцам пришлось брать их на передержку. Она начинается с юмористических сцен, практически гэгов, а заканчивается абсолютно не смешно, и зритель, мне кажется, не понимает, почему он смеялся первую половину серии, а вторую – нет, при том, что художественные приемы одни и те же.
Михаил: Лично на меня уже не воздействуют произведения, в которых понятно, как надо реагировать.
Хочется выбить зрителя из зоны комфорта, когда ты знаешь, как на что реагировать, в которой мы в определенном смысле находимся с 2020 года. Что, если убедительно, без подмигивания зрителю, показать логику омоновца, чиновника, генерала КГБ и ябатьки?
– Как у вас создается юмор на основе нашей действительности?
Андрей: С Мишей сложно не делать юмор, мы по инерции, начиная с «ЧинЧинЧенела», используем его как инструмент и катимся по этому пути. Мы читаем новости, и хочется на них как-то реагировать.
Мне кажется, сериал появился из-за того, что ты читаешь новости, офигеваешь от того, насколько это лютая дичь, но когда делишься с друзьями, легче не становится.
Мы начали придумывать «Процессы» в 2021 году, тогда с невероятной скоростью стали появляться абсурдные законы. В отдельные сюжеты у нас со временем накопилось много анекдотических историй, а перед питчингом «Белсата» мы их перечитали и оказалось, что многое сбылось. Один из сюжетов, например, был о российских военных в Украине, которые воруют бытовую технику.
Многие новеллы сначала были фантастическими, а стали основанными на реальных событиях.
В конце концов, самый фантастический сюжет, который мы смогли придумать, такой: человек выходит на митинг за свободу, его избивает омоновец, человек подает в суд и выигрывает, омоновца сажают в тюрьму. Мы поняли, что пока пишем эти истории, они становятся далекими от сатиры, предполагаемой в начале, и превращаются во что-то совершенно иное – мрачное, страшное, странное.
Михаил: В новелле «Программа передач» один персонаж говорит «священная спецоперация» и, честно говоря, даже во время съемок казалось, что это как-то слишком. А недавно российские певцы Цыгановы использовали этот термин в интервью.
– События сериала происходят в 2024 году, и в его первой серии идут протесты. Вы вкладывали в сюжеты какое-то свое видение будущего либо надежду?
Михаил: Я только сейчас об этом подумал, что это 2024 год и протесты. Но мы же не из канала, где с помощью хрустального шара предсказывают будущее.
Андрей: Для меня придуманный нами мир «Процессов» – это что-то в параллельной реальности. То, что это каким-то образом сочетается с реальностью, так же удивительно, как реальность сочетается с «Властелином колец».
Михаил: Кстати, когда мы создавали первый эпизод, как раз прибегали к творческому методу Толкина. Толкин создал для орков отдельный язык, и мы подумали, что у омоновцев тоже должен быть отдельный язык – наш персонаж почти все время разговаривает матом, этот язык также у жены и маленького сына.
– Весь сериал снимался за рубежом – расскажите о поиске локаций и как вы создавали сходство с Беларусью?
Михаил: Было трудно найти квартиру омоновца. Должна была быть такая безвкусная квартира, и мы сломали все копья, пока искали. По итогу появился просто водопад.
Андрей: Мы создаем искусственную Беларусь, находясь в Польше, и многие локации в наших сериях содержат еще одну искусственную реальность. У главного героя «Передержки» огромные фотообои с водопадом. У чиновника в новелле «Приснилось» – во всю стену фотообои с красивым берегом. У нашей героини из «Программы передач» 3D картина с опять же водопадом. Две с половиной серии мы снимали во Дворце науки и культуры в центре Варшавы – там много интерьеров, похожих на постсоветские кабинеты и залы, но мы одновременно искали такой подход, чтобы выкачать воздух из сериала, чтобы там не осталось пространства для реальности, чтобы он был более мистический.
– А где снимали четвертую серию?
Андрей: Наш художник Саша Адамов из пустого помещения сделал магазин, который называется «Белросоюзгоспродмаг №1». Мы ориентировались на фотографии магазинов Северной Кореи и магазинов в Советском Союзе эпохи застоя. Там были еще скульптуры, как на Дожинки делают, из картона и всего, что попадается под руки, – у нас это танк и ядерный гриб.
Михаил: Мимо проходили местные жители, несколько человек заходило в магазин.
Одна женщина зашла и спросила, что это такое. Думала, говорит, наступил конец света.
Андрей: В одной из сцен «Патриотического упражнения» о сотрудниках КГБ, вербующих школьников, в сцене с тренировкой по бесконтактному бою должна была быть массовка. Мы посчитали, что это дорого, и я подумал, что можно распечатать 20 картонных людей, причем наполовину. Мы использовали их как зрителей и это стало важным художественным образом, дополняющим повествование.
– Вы одни из первопроходцев, которые должны были наладить процесс создания беларусского кино за рубежом. Насколько легко было организовывать это в Варшаве?
Михаил: Дворец науки и культуры очень дружелюбно отнесся. Для нас было важно, что мы одни из первопроходцев, мы иногда друг другу говорили: ребята, мы в Варшаве, во Дворце науки и культуры, снимаем свое кино, о Беларуси, и без всякого давления.
Андрей: Продюсеры Егор Ефимов и Елена Судина взяли удар по организации на себя, это действительно было сложно, но мы наткнулись на отзывчивых людей. Владелец помещения, где мы сделали магазин, был очень рад помочь беларусам, он так загорелся, что позволил монтировать магазин день и ночь, как мы хотим, и потом приходил на съемки. Думаю, в том числе благодаря этому мы сделали все, как хотели. Когда мы искали локации для очередной новеллы, общались с директором «Кинотеки», и она предложила нам провести там премьерный показ. Он состоится в «Кинотеке» 10 декабря.
– Вы действительно не испытывали каких-то ограничений или советов по сценарию?
Михаил: После одной из колаудаций (предварительный просмотр – Прим. «Белсат») нам задали вопрос об общем посыле: будет ли какая-то надежда, хэппи-энд хоть в одном из эпизодов? По итогу, в одном из эпизодов, возможно, есть хэппи-энд.
Андрей: Либо в нескольких, а может быть, ни в одном. Руководство нас очень поддерживало, не было цензуры или художественного совета, причем с некоторыми эпизодами они не были согласны, но относились с уважением к нам как авторам. Это очень приятно чувствовать творческую свободу.
– Вы не думали, что многие беларусы сочтут унизительным приглашение на главную роль одной из серий российской актрисы Яны Трояновой?
Михаил: Для меня, когда идет война, гражданство, конечно, важно, но важнее понять, это свой человек или чужой, враг или соратник. Яна Троянова – соратник, она четко высказала свою позицию, поэтому я бы не доколупывался до ее паспорта. А представим ситуацию, что беларусы вступили в войну – по такой логике мы не сможем снимать и беларусов.
Андрей: Я бы не хотел, чтобы мои слова звучали, как оправдание, но в роли героини Зои мне очень хотелось поработать с одной беларусской актрисой. Мы для этого делали все, но мой идеальный кастинг не состоялся. Потом я подумал еще о двух актрисах, которые бы идеально вписались в роль, но они в Беларуси. Упоминая один из предыдущих вопросов, у нас не было проблем с поиском локаций, но были с поиском актеров, которые не боялись бы поучаствовать в таком проекте. К тому же мне очень нравится Яна Троянова, нравится, что она сделала в фильмах «Жить» или «Страна Оз», и я рад, что у меня была возможность с ней поработать и что Яна поучаствовала в проекте и сделала его еще более особенным, по крайней мере лично для меня. Для нас абсолютная удача поработать со всеми беларусскими и украинскими актерами. Андрей Новик, Валентина Гарцуева и Зоя Белохвостик, Олег Гарбуз и Игорь Сигов – это великолепный актерский состав.
– «Беларусьфильм» обычно приглашал на главные роли российские узнаваемые лица, а беларусским актерам отдавал второстепенные. Вам не кажется, что «Процессы» продолжают эту позорную практику?
Михаил: Для меня как беларусского актера это была болезненная тема: когда в Беларуси снимают какой-то сериал, даже когда снимают беларусы, на главные роли приглашаются российские медийные лица. Это ловушка, ведь если ты не приглашаешь своих, ты звезд и не создашь. Мы понимали, что есть риск споров, но в четырех сериях главные роли, за одним исключением, исполняют беларусы. Даже в последней серии, хотя у Трояновой и главная роль, есть бенефис Зои Белохвостик, с которым по воздействию на зрителя две актрисы почти равны. К тому же есть также такая штука как ансамбль: персонажи должны сложиться в пазл и этот пазл не складывался, пока не появилась Яна Троянова.
Андрей: Я думаю, этот кастинг, к сожалению, повлияет на зрительское восприятие, но надеюсь, часть аудитории будет воспринимать «Процессы» просто как сериал, который можно посмотреть вечером, неплохо скоротать время и лечь спать.
– А насколько велика съемочная группа и полностью ли она беларусская?
Андрей: Это несколько десятков человек. В основном беларусы, но есть и украинцы, и поляки. А вся творческая команда – беларусы.
– Что беларусский зритель должен знать или услышать от вас перед просмотром?
Михаил: Не берите в голову.
Андрей: Это очень «демократичный» сериал, четыре серии между собой практически не связаны, можно смотреть как угодно – можно первую серию либо третью, а потом вторую, если понравится, можно все посмотреть, а если нет, ничего страшного. Я старался найти разный подход к сериям и сделать так, чтобы они смотрелись, будто снятые разными режиссерами. Так что кому-то может понравиться одна серия, а кому-то – другая.
Михаил: Как будет, так будет. И зритель имеет право на любые эмоции, также и негативные, в том числе в нашу сторону.
Билеты на показ двух новых серий «Процессов«, который состоится 25 ноября в рамках фестиваля «Бульбамуви» (кинотеатр Iluzjon, улица Нарбута, 50а), можно приобрести тут.
Ирена Котелович / Авер belsat.eu
