К нему три раза приезжали кагэбэшники с предложением: дашь показания на Сергея Тихановского – и завтра поедешь домой. Сергей Соболевский отвечал категоричным «нет». В колонии №3 «Витьба» он организовал подпольную католическую церковь и выжил благодаря вере. Выходил на свободу на костылях и с диагнозом: онкология. В разговоре с «Белсатом» признается, что оставаться человеком ему помогает искусственный интеллект, потому что, когда мыслями возвращается в прошлое, чувствует ненависть.
Если бы 54-летний инженер-программист, бизнесмен и бывший заключенный зоны «Витьба-3» Сергей Соболевский, который сейчас живет в Варшаве, написал книгу мемуаров, она завтра стала бы бестселлером.
В ней рассказывалось бы о том, как Александр Лукашенко рвал в клочья его назначение представителем завода «Горизонт» в Абу-Даби, о первом побеге из Беларуси в 1994 году в Украину, а оттуда в Польшу, об обстрелах во время путча звиадистов в Грузии, под который попал, когда встречался с Эдуардом Шеварднадзе, о том, как поднимал в качестве вице-президента «Ялта-банк» (1994–1996)…
Еще – о возвращении в Беларусь в 2017 году, о разговорах с Сергеем Тихановским и о том, как в начале июня освобождался из колонии «Витьба-3» – на костылях и с бумажкой с диагнозом: рак. До вокзала его подбросили незнакомые люди, купили билет на поезд до Минска.
Искусственный интеллект
Книгу, кстати, он уже начинал писать. Но рукописи воспоминаний изъял ГУБОПиК еще в начале 2000-х: обыски у Соболевского проходили с 1985 года. А теперь – боится окунуться в прошлое. Признается, что после интервью правозащитникам две недели никого не хотел видеть: «Начинаешь всех ненавидеть».
Однако наш разговор с ним длится около двух часов. Начинаем с искусственного интеллекта, которым он занимается вместе с сыновьями, и заканчиваем Богом. Между ними – возвращение в Беларусь, свечной бизнес, дело «Сакавіцы», ГУБОПиК, КГБ, колония…
Сергей Соболевский родился в Минске в 1969 году. Окончил Минскую школу №19, высшее инженерное зенитно-ракетное училище (ВИЗРУ) и радиотехнический институт (РТИ). Создал первую в мире компьютерную игру в волейбол Volleyball_04 Ateny (2004), популярную в свое время Sunny Rise и другие игры. Он программный инженер (Software Engineer) с сертификатом IBM. Несмотря на пережитое, на болезнь и возраст, Соболевский продолжает развиваться, учиться (сейчас – в Google) и создавать вместе с сыновьями.
«Каждое утро я начинаю с Codewars и чашки кофе. Просыпаюсь и должен решить минимум пять задач», – говорит Сергей.
Рассказывает, что занялись с сыновьями (старшему 24 года, младшему будет 17) искусственным интеллектом (ИИ). Опубликовали недавно созданное в сотрудничестве с IBM и OpenAI медицинское пособие Avicenna Medical Guide, пользоваться которым можно бесплатно. Этот ассистент может даже исследовать анализы пользователя и направлять человека к врачу.
Сергей объясняет: 100 лет назад человечество пересело на автомобили, а сейчас наступает эпоха, когда «мы пересаживаемся на искусственный интеллект». И не надо бояться того, что он нас перегонит: автомобиль всегда быстрее человека, и соревноваться с ним не стоит. Нужно сделать его помощником, ассистентом, секретарем.
«Мы разрабатываем сейчас программы, которые будут помогать пожилым людям, страдающим болезнью Альцгеймера и Паркинсона, имеющими другие проблемы. Искусственный интеллект должен войти в нашу жизнь. Мы должны стать лучшими, и это сделает нас сильнее», – убеждает Сергей Соболевский.
Когда он рассказывает о ИИ, его глаза загораются, но мы направляем разговор в сторону Беларуси. «Хорошо, ИИ мог бы заменить судей?» – спрашиваем.
«Нет, последнее слово все равно должно быть за человеком», – говорит Сергей и слегка улыбается.
Католические свечи
Он вернулся в Беларусь в конце 2017 года, прожив в Польше более 20 лет. Приехал по просьбе одного польского банка, который хотел приобрести банк в Беларуси. Это был очень крупный проект, надо было присмотреться. Начались даже переговоры, но сделка так и не была подписана.
«Зато нам удалось сделать фабрику католических свечей, стандарты которых мы разработали», – говорит Сергей Соболевский.
В общество «Экополис продукт», основанное Сергеем Соболевским, входил римско-католический приход святых Симеона и Елены (Красный костел), еще одна фирма, которая ввозила оборудование, а также – Беларусский фонд культуры (БФК).
«Да, БФК был членом общества с самого начала. Потом они от этого будут открещиваться. Когда мы начинали, не знали, что за Беларусским фондом культуры стоит ГУБОПиК и Виктор Лукашенко. Это его структура. Так что не только культурными ценностями этот фонд занимался, но и разведывательной деятельностью. А председатель БФК Тадеуш Стружецкий, как понимаете, не только бывший дипломат и замминистра, но имел еще одну сторону», – рассказывает Сергей Соболевский.
О связи БФК с ГУБОПиКом станет известно позже, когда Соболевский займет должность директора предприятия «Сакавіца» – бывшей Молодечненской фабрики художественных изделий. Именно ее «захват» ему будут инкриминировать в 2020 году. Как раз об этой фабрике снимал в 2019 году сюжеты Сергей Тихановский. Но к «Сакавіце» мы еще вернемся.
Изготовление свечей для католических приходов Беларуси также оказалось политикой.
«Представьте себе, какого оборота мы лишили Православную церковь, точнее – Свято-Елисаветинский монастырь, который до этого поставлял огромное количество свечей всем приходам в Беларуси. Более 700 приходов! Самое интересное, что православные свечи почти не содержали воска. А мы делали из натурального пчелиного воска», – рассказывает Соболевский.
Предложения КГБ
Возглавив в 2018 году фабрику художественных изделий в Молодечно – предприятие с огромными долгами и пропавшей бухгалтерией, Сергей Соболевский назначил себе зарплату меньше, чем обычным швеям (нам признается, что и ее ни разу не получил). Нашел оборудование и заказчиков. Предприятие с 80-летней традицией производства сувениров и льняных изделий должно было восстать из пепла, но Беларусскому фонду культуры нужно было совсем другое – чтобы фабрика обанкротилась. ГУБОПиКу – тоже.
«О чем тут говорить, когда я, директор их фабрики, приезжаю к шефам в офис в центре Минска, они меня представляют, а рядом стоит начальник ГУБОПиКа. Еще тогда все было очевидно. Поэтому вот, в 2019 году мы фактически устроили забастовку на фабрике, которая де-факто принадлежала Виктору Лукашенко», – говорит Сергей Соболевский и смеется.
О деле «Сакавіцы» в 2019 году подробно писал «Спутник» (по словам Соболевского, правдиво, но с того момента статью обновляли, последний раз – в июле 2021 года). Сергей Тихановский о ситуации на предприятии снял два ролика. В августе 2019 года ответный выстрел делала «Советская Белоруссия».
После своего увольнения Сергей Соболевский с неподдельным удивлением говорил Тихановскому: «Представляете, меня пугали даже тюрьмой!».
Шел июнь 2019 года. Сергей Соболевский окажется за решеткой почти через год, Сергей Тихановский – на два месяца раньше…
Сергею Соболевскому инкриминировали ч.1 и 3 ст. 210 УК («Завладение имуществом с использованием служебных полномочий»), которую, по его словам, следователи выдумывали на коленке, уже в суде. Доказательств не было. Бывшего директора приговорили сначала к трем годам заключения, однако, когда во время апелляции он «математически доказал, что нельзя украсть со знаком минус», один год сократили, а судью Инессу Южик (разбирала дело в суде первой инстанции), по его информации, якобы уволили.
Соболевский рассказывает, что процесс в Молодечно длился с мая по июль 2020 года (Сергей Тихановский находился уже на Володарке) и ему несколько раз намекали, что, если он признает вину, тюрьмы не будет. Вины Сергей Соболевский не признал.
Его второго адвоката лишили лицензии, а первого посадили.
Сергей Соболевский рассказывает, что уже когда был за решеткой, к нему трижды приезжали сотрудники КГБ с предложением дать показания против Сергея Тихановского (приезжали и в Витебскую колонию) – и сразу поехать домой. Осужденный категорически отказался.
«Я им так и сказал: я ваше досрочное освобождение имею в заднице», – уточняет Соболевский.
Саван для Лукашенко
Что случилось с фабрикой в Молодечно? По словам бывшего директора, она до сих пор заморожена, но до банкротства ее так и не довели.
«Не было никакого банкротства, все было фикцией. Это мы и хотели доказать с Сергеем Тихановским, раздобывшим документы, согласно которым это было уже третье по счету предприятие, с которым БФК так делал», – говорит Соболевский.
Тот лен, который он, как директор, в 2018 году закупал в Орше, через полтора года вернули на льнокомбинат. Хотя сейчас он стоил бы в полтора раза дороже и только из-за этой разницы можно было компенсировать все расходы фабрики, замечает Сергей.
«Но, знаете, сейчас, если представить, что я остался там директором, – мы бы шили… саванны. Да, саванны на похороны всей этой лукашенковской шайки. С вышивкой золотом – по краям, поперек и вдоль. Да, золотом. Более того, я и гвоздь в его гроб готов забить. Правда», – говорит Сергей Соболевский.
Эпидемия садизма
Срок по приговору – два года – Сергей Соболевский отбывал в исправительной колонии №3 «Витьба» под Витебском. И больше года – на костылях: на зоне с ним случился второй инсульт.
«Парализовало левую сторону. Это был второй инсульт. Три дня мне отказывали во врачебной помощи, даже не вызывали скорую помощь. Я там на мешках лежал, а они ждали, что я сдохну. Я не сдох.
Позже спихивали меня с лестницы, со второго этажа – думали, что убьюсь на этих костылях, это уже в санчасти было», – свидетельствует Сергей Соболевский.
Избивали, выбивали из-под него стул, заставляли работать на костылях. Этот перечень зверств можно продолжать. Но Сергей делает паузу. Воспоминания тоже бьют. (Эти строки писались в день, когда стало известно об очередной смерти политзаключенного в колонии «Витьба»).
«Да, в 2019 году я действительно удивлялся тому, что мне угрожают тюрьмой. Тогда еще вера была в то, что человек человека не может бить просто так.
Знаете, тут, наверное, диагноз надо ставить. Должны работать психиатры – я не психиатр! – и смотреть, в чем наша проблема, потому что часть нации инфицирована садизмом. Они бьют только потому, что им это нравится», – подытоживает Сергей.
Но в «Витьбе» психиатрия тоже стала формой садизма. Мы не раз упоминали, что на территории ИК-3 располагается психиатрическая больница «республиканского значения». Сергей Соболевский утверждает, что на самом деле это никакая не больница, а усовершенствованный инструмент наказания и пыток.
«Я видел, как здоровые и большие мужики плачут – из них делают там душевнобольных людей. И сам видел, и от других слышал. Туда могли бросить психически здорового человека», – свидетельствует наш собеседник.
Он рассказывает, что на зоне в то же время сидели некоторые офицеры Молодечненского полка КГБ, которые 9 августа 2020 года были переброшены с боевым оружием под Минск, получили приказ стрелять по демонстрантам и отказались его выполнять (!). Отказников позже задержали и осудили по «наркотической» статье (ст. 328 УК).
«И вот я своими глазами видел, как один из них после психушки, огромный мужик, стоял, какал в штаны и плакал. Вернулся оттуда совсем… никакой. Говорил, что хотят его убить. Такие вот вещи они с людьми там делают», – рассказывает Сергей.
Не признан политзаключенным
Бывший заключенный много рассказывает о Максиме Знаке, с которым долгое время был в одном отряде. Сергей учил его польскому языку и говорит, что Знак был его лучшим учеником на зоне и его гордостью. Как людей, которым больше всего доверял, вспоминает также политзаключенных Анатолия Хиневича, Александра Бабича и Сергея Шоломицкого, который носил Соболевского на руках, когда тот после инсульта не мог ходить сам.
Сергей Соболевский не был признан правозащитным сообществом политзаключенным по чисто формальным причинам: был осужден не по политической статье. Он говорит, что носил на зоне белую бирку, но относились к нему как к желтобирочному – и сами «политические», и администрация.
«Когда мне говорят, что я не в списках политзаключенных или что-то такое, я отвечаю, что, когда мы начинали с Сергеем, мы не собирались попадать ни в какие списки и не ожидали никаких бонусов. Для меня было важно сохранить людей и фабрику и дальше приносить пользу обществу и стране. К сожалению, не удалось. А теперь… в тех списках сейчас люди, которые много чего не делали и не сидели ни одного дня. Как я могу сравнивать?..» – спрашивает Сергей Соболевский.
«У меня отобрали все имущество. Я был директором государственного предприятия и знал, чем рисковал: я рисковал всем. Моя жена вынуждена была со мной развестись, чтобы вывезти из страны документы. Поэтому… у каждого по-разному», – добавляет он.
Католическая церковь на зоне
И еще. Сергей Соболевский вместе с друзьями организовал на зоне, по сути, подпольный храм. Говорит, что в «Витьбе» сидит достаточно католиков, но священников к ним не пускают. Начальник политотдела колонии на запросы заключенных верующих отвечал, что епископ Олег Буткевич умер (он несколько раз так «хоронил» епископа) и что никто из католических священников к ним не хочет ехать. Все это было ложью.
На официальные письма осужденные получали отказы. Ни исповедоваться, ни принимать святое Причастие не могли.
Более того, Соболевский утверждает, что начальник политотдела просил православного батюшку (на территории колонии стоит православная церковь), чтобы он проводил более активную агитацию среди католических верующих – чтобы они переходили в православие.
Но происходило все наоборот: православные приходили, чтобы помолиться с католиками.
«На праздники мы сдвигали столы прямо в бараке, зажигали свечи и все вместе молились. И православные приходили к нам. Они даже свечи делали для нас по нашим стандартам. Да, делали и приносили из церкви. Не только православные – и мусульмане к нам приходили», – рассказывает Сергей.
Он сам проводил богослужения на зоне, так как, говорит, имел на это письменное апостольское благословение от посла Ватикана в Беларуси – письмо от него дошло до заключенного. Понятно, что исповедовать осужденных и причащать их права он не имел.
Вера в Бога и эти молитвенные встречи помогали выжить в заключении, признается Сергей. Искренний верующий, он утверждает, что побывал уже «по обеим стороны» и сейчас ничего не боится.
К Сергею Соболевскому дважды не пустили мать, приезжавшую из Минска. Он был полностью лишен каких-либо свиданий и звонков.
Онкология
За несколько недель до освобождения у Сергея Соболевского взяли анализ крови, а за неделю до выхода на свободу диагностировали онкологию: ПСА зашкаливало (позже в Польше диагноз подтвердили). В какой точно день его должны освободить, он не знал, поэтому никто из близких его не встретил. За ворота вышел на костылях. До вокзала в Витебске помогли добраться незнакомые люди.
Сейчас Сергей ждет от правозащитников «Весны» бумаги на лечение, но пока что их нет. «Не знаю, получу ли вообще», – говорит. Ведь – «не политический».
«Знаете, один известный человек сказал: побеги бывают только вперед. Так и в жизни. Бежать можно только вперед. У меня есть вера, есть семья, Господь Бог, есть то, чем я люблю заниматься и что делаю хорошо – это моя работа с программированием и искусственным интеллектом. Поэтому и живу», – говорит Сергей Соболевский.
Белые «Абрамсы»
Возвращаясь к «бегству вперед», он говорит, что буквально несколько недель назад с ним связался сотрудник ГУБОПиКа и «потребовал срочно вернуться назад».
«Я ответил им, каким образом я вернусь назад. На «Абрамсе» белого цвета. Почему-то думаю, что это случится зимой. Так и сказал. Чего мне бояться? Они знают. На «Абрамсе», иного варианта нет, кто бы что ни говорил. Это заблуждение: с Лукашенко нельзя по-другому договориться. Есть люди, с которыми невозможно договориться», – говорит Сергей Соболевский.
«Сергей, вы сказали, что искусственный интеллект спасает вас сейчас от ненависти. От ненависти к кому? Или чему?» – спрашиваем.
«Наверное, я начинаю сомневаться… в человечности людей. После зоны, после Беларуси. Это очень субъективно. После того именно, что пережил», – отвечает он.
«Я уже говорил, что искусственный интеллект может стать нам хорошим помощником. Но… он не поможет нам стать людьми, потому что людей из нас делает не искусственный интеллект, не наши изобретения, а наша вера и отношение друг к другу. Поэтому всем желаю прочности в вере и своей человечности», – добавляет Сергей Соболевский.
Наш разговор длился около двух часов. Сергей не обо всем мог говорить и не все сказанное нашло отражение в этом тексте. Но главное послание нашего собеседника таково: несмотря ни на что, оставаться людьми и искать в других то, что нас объединяет, а не наоборот.
На прощание и на память дарит нам CD-диски компьютерной игры Volleyball 2004 года. Как сувенир. Как напоминание, что игра не закончена.
Фото обложки: Алиса Гончар / Белсат
Дмитрий Мираш / ЮК belsat.eu
