«Когда в тюрьме голодает философ, это какой-то край». Что в соцсетях пишут о Владимире Мацкевиче
За Мацкевича волнуются и знакомые, и незнакомцы. Но признают, что философ заставляет думать даже если попадает за решетку.
Известный белорусский философ, методолог и общественный деятель, ведущий «Белсата» Владимир Мацкевич 4 февраля начал голодовку: его более полугода держат в неволе без суда и, как он говорит, без следствия.
Он добивается изменения меры пресечения и прекращения «имитации следственного процесса», передачи дела в суд. Мацкевич говорил, что если требования не выполнят через 10 дней голодовки, он готов перейти к сухой голодовке – отказаться не только от еды, но и от воды.
Новость о голодовке Мацкевича вышла за пределы Беларуси. Международная ассоциация гуманитариев призвала подписать письмо в Генеральную прокуратуру и начальнику управления Следственного комитета.
Российский литератор Дмитрий Быков высказался в поддержку Мацкевича в эфире радио «Эхо Москвы»:
Вот что еще пишут о Мацкевиче в соцсетях
«Мацкевич выбрал этот путь, как всегда полностью понимая, что и зачем он делает. Эта старая ситуацию личного вызова для меня, для друзей и коллег Мацкевича, для тех, кто его знает и ценит. Что я могу сделать? Что мы можем сделать, если политические заключенные делают такие шаги? Пока я чувствую бессилие и злость».
Андрей Егоров, директор «Центра европейской трансформации» 3 февраля.
«Мацкевич – не предыдущие голодающие. Зная его, боюсь, что он пойдет до конца. Что делать, не знаю, был бы верующим – пошел бы молиться».
Дмитрий Щигельский, психиатр и общественный деятель, представитель движения «Сопротивление», 4 февраля.
«Есть люди, которые понимают относительную безнадежность ситуации – но они все же действуют, и жертвуют собой.
Есть люди, которые сохраняют свободу и достоинство даже в заключении. И словно маяки или путеводные звезды, они остаются ориентирами во время бури.
Есть люди, способные заглянуть достаточно далеко вперед, которые понимают, как дорого будет стоить трусливое молчание.
Есть люди, которые как рыбья кость застревают в горле нашего отвратительного и жалкого / но не/ агромолоха. После которых жрать дальше ему тяжело и неловко, и даже больно.
Есть практически невыносимые люди, рядом с которыми стыдно за свою примитивность. До них трудно дотянуться, общение с ними требует усилий, они едкие и требовательные. Но как с ними интересно!…
Очень редко все эти свойства одновременно присущи одному человеку. Но у нас такой есть».
Михаил Новоселов, старший преподаватель БГУИР, 4 февраля
«В мире советского кино, на котором я выросла (потому что другого не было) есть отдельный корпус из пяти захаровских фильмов, любимых с детства. Я и сейчас многое «вижу» через них, хотя детство давно закончилось.
Владимира Владимировича легко «увидеть» в этих фильмах. Он немного волшебник, который мимоходом превращает медведей в людей (и никто не обещал, что вы станете от этого счастливее) или создающий ситуации, в которых людям приходится делать иногда мучительный, но необходимый выбор.
Немного Калиостро, который стремится подчинить весь мир своему разуму. Иногда Свифт, постоянно оборачивающий трагедию в фарс и наоборот, возводящий вокруг себя фантастические декорации, которые многим кажутся обманом и притворством, но… в какой-то момент лилипут тонет в стакане чая, а великан начинает расти.
Но больше всего Мацкевич, конечно, Мюнхгаузен, и не какой-то там немецкий простофиля, а «тот самый». Который попросту ведет беседы с философами и учеными древности, не боится казаться смешным, способен сам устанавливать время и объявлять войну любой несправедливости.
И готов в любой момент рассказать людям о 32 мая вопреки всякой очевидности. Если того требует истина. Не желая «присоединяться» ко лжи и выполнять общепринятые ритуалы, даже тогда, когда это было бы ему выгодно. Потому что «не врет».
И только в «Убить дракона» Мацкевича как героя нет. Разве что по ту сторону финального кадра, когда приходит осмысление. Ведь другая этическая система, но тут и разговор другой».
Оксана Шелест, социолог, аналитик «Центра европейской трансформации», 8 февраля
«Сколько уже тех голодовок было… Среди всего ужаса, что происходит, это капля… Режим уже ничего не боится…
Все это я слышу и понимаю, но. Для меня – это исключительный случай, даже в нашей ситуации. И не только потому, что это близкий человек. Не только потому, что я знаю упрямство ВВ.
Для меня понятно и важно, что это не отчаяние, а поступок.
Да, я не могу точно знать все душевные волнения, но знаю, что для Владимира – это шаг, в который впитано его понимание мышления и своего места и назначения.
Он бывает резким, непонятным или даже неправым. Но он свято верит и выполняет «свою философию», которая есть действие, а не теория или размышления.
Интеллектуальное мужество не только сказать правду. Но в том, чтобы последовательно жить согласно тем идеям, что задуманы. И так было всегда. И так сейчас.
Я думаю, что это прежде всего видно и понятно интеллектуалам, исследователям, аналитикам, людям, работающим с идеями. Этот момент дуэли системы и мышления».
Татьяна Водолажская, социолог, программный координатор «Летучего университета», 7 февраля.
«[Мацкевич голодовку] начал, потому что думал Беларусь. Думал как свободный человек. И делал свое дело. Он и за решеткой делает так, как раньше – свободно. Он решает самостоятельно.
Каждый можно так же – самостоятельно. Можно одному, а можно и с кем-то – думать, действовать, делать. Думать и делать Беларусь. Нашу Беларусь».
Геннадий Коршунов, социолог, старший эксперт «Центра новых идей», 7 февраля.
«Голодовка Мацкевича, как цинично это не прозвучало бы, заставляет всех нас думать. Думать, прежде чем говорить, думать, прежде чем делать. Думать, как делать. Это не только слова Светланы Мацкевич, но и просто факт.
Я сейчас думаю, что я пишу в ФБ, поскольку у меня в аватаре Мацкевич, получается, что я пишу как бы и от его имени. Этого не должно быть, но так, к сожалению, есть.
Что меня огорчает, это привыкание людей не только к несправедливости, но и к боли, и к смерти. Это по-человечески понятное концлагерное восприятие действительности, но так не должно быть. Привыкать к погибанию нельзя!
Действительно, меня сильно мучает эта ситуация, поскольку у нее нет того резонанса, который должен был бы быть в здоровом обществе. Философ, белорусский Диоген в темнице за мыслепреступления, а известные СМИ пишут в самых главных новостях дня о зубрихе Мане и не слова о том, что интеллектуальное достояние страны погибает в тюрьме, объявив голодовку от которой ОН ТОЧНО НЕ ОТСТУПИТ.
То есть это нормальная такая ситуация? Это до боли напоминает детский анекдот про белоруса и фашистов, заканчивающийся фразой: «Товарищ фашист, ну когда же в баню поведут, а то все в газовую камеру, да в газовую камеру!». Ять. Мы куда пришли? Мы к чему пришли? Это был наш пункт назначения, желаемое состояние?»
Татьяна Новикова, активистка-эколог, 7 февраля.
«За более чем пятнадцать лет знакомства с Владимиром Мацкевичем я не могу вспомнить ни одной ситуации, когда бы он лукавил, плутовал или говорил неправду. Эта склонность к истине и часто прямолинейность доставляют немало сложностей оппонентам, коллегам и даже ему самому. Многие собеседники, столкнувшись с непривычным способом выражения, смущаются, обижаются, часто отказываются от дальнейшей коммуникации.
Тем не менее, любая коммуникация Мацкевича с собеседником, письменная или устная, основана на первоначальной установке честности отношения к этому человеку, даже если он сложный, неприятный или даже глупый».
Влад Величко, соучредитель консалтинговой группы IMACON, бывший глава консорциума «ЕвроБеларусь», 7 февраля.
«Мацкевич голодает. Не политик – философ.
Мы пересеклись один раз. Я вошел в помещение, где Владимир допивал кофе. Он посмотрел мне в глаза и, смеясь, сказал: «Надо бы нам с вами как-нибудь пообщаться, вы как?». Я ответил, что ничего не имею против. На том и разошлись.
Потом я видел много его учеников, разговаривал, недавно прочитал две его книги (спасибо тем, кто посоветовал), и, сегодня точно знаю, что смысла в такой встрече для меня, было бы гораздо больше, чем для Него.
Десятилетия жизни, деятельности были потрачены на то, чтобы осмыслить понять и описать то, о чем я только серьезно задумываюсь. Все уже написано, и «Париж стоит мессы!».
И сегодня он снова «делает шаг», ведет свою партию, так как может, отказавшись просто за водой плыть. И в его случае я уверен, что он может довести ситуацию до логического конца.
Он по-другому понимает смыслы. А я – я не знаю, чем помочь… но есть четкое ощущение, что Он очень нужен Мне, и – Нам».
Александр Кнырович, директор международного развития стартап-хаба «Imaguru», 8 февраля.
«Когда в вашей тюрьме голодает философ – это какой-то край. Не дно, на дне слишком тихо (может, поэтому нас туда и опускают). Это край пропасти, где птицы душераздирающе кричат, камни с грохотом падают вниз, и ветер истерически завывает…»
Sviat Lana, 9 февраля.
«Быть неудобным – судьба. Или миссия. Неудобный всегда некстати и стабильно не-в-лад. Он портит людям праздники и мешает стране жить безмятежно. Он поперек и вдруг. Он нужен, чтобы ты споткнулся об аргумент, вылетел из колеи от острой реплики, разбил коленку о резкий пассаж – и двигал себя дальше прокачанным и обновленным. Если уцелеешь.
Любить таких трудно. Не замечать невозможно. Ты им, видимо, особо не нужен. Да и они тебе, вроде бы, тоже. Пока в один день взамен человека не остается сквозняк. Черная дыра культурной зоны, отредактированной идиотом.
Государство живет не сложением, а вычитанием. Пропалывает грядки, оставляя сорняки.
И как тут помочь отбракованным? Проще некуда: не быть сорняком. Мацкевич может. Ты тоже сможешь».
Максим Жбанков, культурный аналитик и журналист, 9 февраля.
«С Владимиром Мацкевичем я еще не успел познакомиться. Читал, естественно, его тексты, слушал на лекциях и часто был несогласен.
Но с тем, что он пишет из тюрьмы, нужно соглашаться. И с тем, что мы ответственны за свои действия. И с тем, что прежде чем действовать, нужно все проговорить. И с тем, что мы сейчас боремся за правильную картину мира в головах людей. И что победить можно не критикуя чужую, а создавая свою.
А значит, важнейшей нашей задачей есть перетягивать повестку на себя, на свое видение. Каждый день, всеми доступными способами.
К сожалению, делать это в тюрьме можно только ценой своего здоровья. И Мацкевич на это пошел. А может он просто понял, что мы не справляемся с этой задачей и решил нас активизировать».
Тимофей Акудович, краевед и гид, 11 февраля.
АА belsat.eu
