Война закончится, но убивать не перестанет. Интервью с сапером о будущем разминировании Украины
Российские войска уходят с севера Украины, оставляя за собой разбомбленные и заминированные территории. «Белсат» поговорил с бывшим сапером Войцехом Вуйчиньским, неоднократным участником зарубежных миссий, о масштабах задачи по расчистке страны.
Мы поговорили с ветераном на польско-украинской границе, куда он с группой волонтеров привез машины скорой помощи для украинского добровольческого медицинского батальона «Госпитальеры».
– В Украине не прекращаются обстрелы и бомбардировки. Обе стороны используют артиллерию, ракеты, авиацию и мины. После прохождения фронта многие из них останутся в земле. Как будет выглядеть расчистка Украины после войны?
– Война – это не то, что, закончившись, перестает убивать. Прежде всего, необходимо расставить стандартные приоритеты. В первую очередь расчищаются транспортные пути, что даст возможность для реконструкции и перемещения тех групп, которые занимаются разминированием. Затем – среда для жизни населения: объекты медицины, образования и услуг. И только в конце начинается восстановление страны для экономики, когда проверяются поля, заводы и так далее. Именно этим мы занимались в Ливане в Центре противоминной деятельности (Mine Action Center), организации по разминированию от ООН.
– Как вы думаете, такая организация от ООН поддержит Украину, или Киеву придется наводить порядок в стране собственными силами?
– Вопрос в том, сможет ли Украина себе это позволить, потому что это ужасно дорогостоящий процесс, очень утомительный и длительный. Согласно всем конвенциям, стороны конфликта несут ответственность за очистку территории после боевых действий. Вся территория, где проходили бои, должна быть осмотрена. Если Украина не сможет справиться сама и попросит помощи ООН, то организация профинансирует это из глобальных ресурсов. Но, конечно, не целиком. ООН будет способствовать расчистке инфраструктуры, необходимой для выживания населения (дороги и населенные пункты), а об остальном должна будет позаботиться Украина.
Не будем скрывать, это отличный бизнес. Американцы, вероятно, будут рады принять в этом участие. Фирма RONCO, например, занималась разминированием в Афганистане, делая отличную работу и зарабатывая на этом огромные деньги. Было бы хорошо, если бы в этом приняли участие саперы из Центральной Европы, ветераны миссий. Потому что лучшие саперы в НАТО – это поляки, литовцы и словаки.
– Верно ли утверждение, что сапер ошибается только раз?
– Оно весьма далеко от истины. Несчастные случаи происходят везде, и только тот, кто ничего не делает, не ошибается.
– Вы говорите так, будто это обычная работа.
– Ну, это не работа на заводе. Во-первых, сапера никто не подгоняет. Во-вторых, именно он на своем метре земли принимает все решения и несет за них ответственность. В-третьих, если он не может что-то обезвредить, он уничтожает это с помощью взрывчатки. Работа сапера рискованна, как и работа любого солдата. Но ты сам контролируешь, когда можешь умереть. И потом, это работа для очень ответственных людей. Здесь нельзя гнаться за количеством, и между саперами никогда не было соперничества: я вытащил две, ты вытащил пять. По нашей польской системе, самой точной, сапер на минном поле должен работать конкретно с минами три часа в день. Рабочий день состоит из восьми часов: один час подготовки до, один час после и шесть часов работы на минном поле в получасовых сменах. Полчаса работа, полчаса отдых.
– Это для физического или психологического отдыха?
– Психологического. Но эти полчаса пролетают мгновенно. Сапер может попросить продлить свою смену, чтобы закончить начатую работу. Потому что, когда ты что-то раскопал, у тебя уже есть понимание, как с этим поступить, и пока ты объясняешь все сменщику, уходит драгоценное время. А сменщик может думать по-другому, может не увидеть того, что увидел ты. Это может привести к несчастному случаю. Решение в данном случае следующее. Каждый сапер движется по своей собственной тропе. Это коридор шириной в метр. На одной тропе сменяются два сапера, но, если один из них находит что-то и хочет это выкопать, его сменщика ставят на другую тропу – чтобы первый, сделав перерыв, мог вернуться в ту точку, где закончил.
Согласно руководству, используется трехэтапное разминирование. Сначала появляется минный трал и взрывает часть мин. Затем заходит человек, чтобы выкопать то, что трал пропустил или повредил так, что оно не взорвалось, что иногда опаснее, чем неповрежденная мина. И наконец, заходит животное, которое вынюхивает остатки взрывчатки. Когда территория очищена, необходимо провести выборочную проверку 10 ее процентов, и если ничего не будет обнаружено, то территория объявляется чистой.
– Речь идет о минных полях или также о разбомбленных, обстрелянных районах?
– В соответствии с руководством ООН, заминированная территория – это любая территория, которая не была обследована после боевых действий.
– В течение какого времени после войны в Украине мины и неразорвавшиеся боеприпасы будут представлять опасность?
– Наши патрули по разминированию продолжают участвовать в разминировании территорий времен Второй мировой войны, и случается, что люди гибнут на минах 80-летней давности. Взрывчатые вещества становятся непредсказуемыми после такого длительного времени. Если это тротил, то еще полбеды. Но инициирующие материалы в детонаторе непредсказуемы. А сам механизм детонатора может быть настолько корродирован, что взрыв может произойти в любой момент.
– Можно ли говорить о каком-то среднем времени разминирования, например, гектара? И можно ли рассчитать, сколько времени потребуется, чтобы расчистить Украину?
– Это не поддается исчислению. У меня в голове есть данные MAC от 2014 года, согласно которым в среднем от производства мины до ее закладки в землю проходит около месяца. Но от закладки до обезвреживания мины проходит до 30 лет. Следуя этой схеме, на разминирование Афганистана отводится 3 000 лет. И еще пару слов о расходах. Мина должна быть простой, эффективной и дешевой. Она стоит несколько десятков долларов. Однако стоимость обезвреживания такой мины может достигать 10 000 долларов. Есть множество факторов: здоровье и жизнь сапера, техника, логистика, а также тот факт, что заминированная территория не приносит прибыли.
Получая гектар заминированной земли, никто не может сказать, как быстро он его расчистит. Следует также сказать, что ни одна компания не примет заказ, предусматривающий расчистку территории глубиной более 30 сантиметров. RONCO в Афганистане очищала до 15 сантиметров.
– Этого достаточно?
– Нет, недостаточно. Многие снаряды могут находиться глубже, и это зависит от ряда факторов. Взять базу Кандагар в Афганистане, которая была построена на сезонных реках. Когда снег сошел с гор, Кандагар поплыл. Мины тогда перемещались, покрывались слоями грязи. В пустыне они засыпаны песком. Никогда не знаешь, когда была заложена мина и сколько слоев находится над ней. Теоретически невозможно проверить глубже 30-50 сантиметров. То есть, конечно, можно, но на это уйдет вечность.
– Так сколько времени может занять расчистка Украины?
– Честно говоря, чтобы восстановить функционирование страны настолько, чтобы люди могли жить, даже не используя все поля, потребуется 10-12 лет. Я не знаю масштабов разрушений, но, глядя на фотографии, показанные в СМИ, можно сказать, что есть районы, где это будет нелегко. Проблема даже не в минных полях, потому что стороны конфликта обязаны разминировать землю после прекращения боевых действий, убрать за собой. Каждое минное поле имеет документацию, формуляр установки, на котором отмечены ориентиры, неизвлекаемые мины – например с индуктивным взрывателем, реагирующим на детектор, или противотанковые мины. Это делается также для себя, чтобы, когда боевые действия прекратятся, можно было выйти на такое поле и знать, где что находится.
Но там также применяются кассетные бомбы и разбрасываемые мины. Поскольку неизвестно, как они себя поведут, они должны иметь элемент самоликвидации, то есть взорваться в течение нескольких часов. К сожалению, не многие из них самоликвидируются. Обычно после долгих лет хранения батареи в них разряжаются. Такие мины попадают в разные места, лежат там и ждут. Даже после расчистки будет много подрывов на минах, потому что просто невозможно найти их все.
– А сколько времени потребовалось, например, чтобы расчистить Польшу после Второй мировой войны?
– О завершении разминирования страны было объявлено в 1956 году, а оно продолжалось с 1944 года, 12 лет. [при этом 627 солдат погибли, 674 были ранены, и некоторые из жертв были немецкими саперами-военнопленными – прим. ред.]. И это лучший пример. Вся страна была прочесана вдоль и поперек, а земля до сих пор время от времени выталкивает остатки войны.
– Если авиационная бомба упала на здание, разрушив его верхние этажи, то известно, что оно должно быть снесено. Будет ли в таком случае проверяться каждый обломок?
– Конечно, кто-то должен это проверить, оценить. На месте строительной бригады я бы не решился туда ехать, пока это не будет сделано. Трудно сказать точно, но на расчистку городов перед их восстановлением уйдет не менее 5 лет, поскольку проверка и расчистка неразрывно связаны.
– И только после этого начнется разминирование сельскохозяйственных угодий?
– Да, потому что нет таких сил и ресурсов. Все саперы из Польши, Словакии и Эстонии должны были бы отправиться туда, чтобы иметь возможность параллельно проверять сельскохозяйственные угодья. До проверки фермеры не должны выходить на поля, где проходили военные действия, включая марши войск. И скорее всего, проверка эта будет поверхностной, поскольку сельское хозяйство должно быстро восстановиться после войны. Поэтому, к сожалению, будет много несчастных случаев.
– Что сегодня является и будет наиболее опасным для мирного населения?
Если власти окажутся благоразумными, они устранят все виды угроз, прежде чем впустить людей. Но вы же знаете, как это бывает. Люди будут на радостях возвращаться в свои дома, на свои поля – и гибнуть там.
Все, что осталось на земле после боевых действий, опасно. В основном для детей, потому что взрослые сдержанны, а дети – любопытны. В Афганистане большинство детей были убиты так называемой «миной-бабочкой» PFM-1 и «шаровой миной» BLU, потому что те имели интересную форму. Снаряды будут валяться повсюду, дети будут их в школы приносить. Поэтому правительство несет ответственность за скорейшую очистку наиболее важных объектов, пусть даже поверхностную.
– Если бы вы получили предложение поработать над разминированием в Украине, поехали бы?
– Меня два раза просить не надо [смеется].
– Почему? Почему сапер готов идти добровольцем туда, где может погибнуть?
– Самое главное – радость людей. В арабских странах верх гостеприимства и благодарности – это когда тебе делают чай с сахаром. И мы пили такой чай три раза в день. Когда ты расчищаешь чей-то дом или ферму, пусть он еще не так давно стрелял в тебя, и достаешь из пальмовой рощи американские мины, он плачет от счастья. Это прекрасные моменты. Ты тот парень, который убирает весь этот бардак и возвращает людям их землю.
Петр Яворский belsat.eu
