Андрей Курейчик: Сериал про Окрестина может стать солью на рану, но эта рана не должна зарасти
После того, как белорусский режиссер Андрей Курейчик опубликовал на своей странице в Facebook бэкстейдж со съемок сериала «Окрестина», в котором показана сцена расстрела заключенных, началась дискуссия о своевременности поднятия темы насилия силовиков. Критики этой идеи считают, что тема пока очень болезненна для нашего общества. В свою очередь режиссер убежден, что говорить о чудовищных пытках в стране очень нужно.
Сериал «Окрестина» режиссер Андрей Курейчик создает совместно с медийным проектом «Маланка». Основатель инициативы Павел Маринич рассказывает «Белсату», что идея создания сериала появилась еще летом прошлого года.
«Тема политзаключенных для меня личная, потому что это прошло через мою семью. За решеткой находятся мои близкие друзья. Мы с Андреем Курейчиком обсуждали это и решили, что стоит заняться созданием фильма. К тому же сегодня очень важно, чтобы тема Беларуси была на страницах изданий всего мира. И этот фильм тоже. Он направлен на то, чтобы показать в очередной раз, что в Беларуси существует настоящий ГУЛАГ. Надо поддержать политзаключенных, их семьи. После 2020 года эта тема потихоньку уходит. Но ужас в стране остается, такого не может быть в современном мире», – говорит Павел Маринич, продюсер сериала.
По словам продюсера, команда практически завершила съемки сериала. Сейчас работают музыканты, колористы, создаются субтитры на английском языке. Павел Маринич говорит, что с самого начала они стремились, чтобы сериал имел международный уровень, чтобы была какая-то реакция в мире.
А вот та реакция, которая возникла на бэкстейдж со съемок сериала «Окрестина», в котором показана сцена расстрела заключенных, свидетельствует, что фильм будут ждать, считает Павел.
«Я очень рад, что возникла такая бурная реакция. Люди посмотрели то, что мы выложили в сеть, и я знаю, что люди будут ждать, пока выйдет этот фильм. Так что реакция – это очень важно для нас, люди начали обсуждать фильм. Я считаю, что это очень хорошо».
На самом деле кадры из фильма в сети вызвали неоднозначную реакцию. Многие возмутились и жестко раскритиковали создателей фильма.
«Критику я воспринял спокойно. Ведь для меня есть два аспекта. Первый заключается в вопросе, а нужно ли это сейчас делать? Это очень важный для белорусов вопрос, необходимо ли именно сейчас снимать фильмы, репортажи, создавать книги, или ждать победы и потом делать это. И мы видим, что возник такой вопрос. Я считаю, что это очень нужно.
Мы видим, что сейчас тема пыток в Беларуси отходит на второй план у международного сообщества. Но при этом количество политзаключенных только увеличивается. Люди годами находятся в СИЗО, а им даже не предъявляют обвинения. Их там пытают, и это настоящий ужас. Поэтому об этом нужно говорить, кричать, привлекать внимание и белорусов в том числе. А второй момент заключается в том, что кадры бэкстейджа, скажем, репортажа с площадки, люди восприняли как кадры из фильма», – говорит режиссер Андрей Курейчик.
Позже режиссер объяснил, что на самом деле кадр не является тизером, который должен появиться только весной. Люди не совсем верно поняли посыл.
«На самом деле это действительно одна из самых сложных и тяжелых сцен в фильме. Я раньше не хотел это раскрывать, но вижу, что Курейчик рассказывал в сети, что расстрел на самом деле – это сон главного героя. Вообще начало событий в фильме – это то время, когда задержали Сергея Тихановского. И вот этот накал на улицах городов, первые задержания. И это кошмарный сон героя. А сцена действительно тяжелая, это художественный образ. Не будем забывать, что на самом деле кровь лилась и льется. Убили Александра Тарайковского, Видольда Ашурка», – говорит Павел Маринич.
В любом случае, говорят создатели сериала, снимать такой фильм было чрезвычайно сложно.
«У нас половина группы пришла через Окрестина, через другие ЦИП и ИВС. Люди сидели за решеткой, главный герой наш, Павел Городницкий, был за решеткой, Андрей Ткачев и другие. Люди знают, что это такое и реально было очень трудно. Наш консультант кубинец Роберто 6 месяцев был за решеткой перед депортацией. Конечно, для нас это было ужасающее ощущение несвободы от пребывания в этих стенах. Но так надо. Когда смотришь или делаешь такое кино, то не должно быть по-другому. Мне психологически было сложно. Я почти 4 месяца нахожусь в этой внутренней истории. Но я не считаю, что когда начали снимать первые фильмы про войну, или писать книги, то им было легко», – убежден Андрей Курейчик.
По словам режиссера, как бы ни были болезненны темы, их важно и нужно озвучивать.
«Я для себя задаю вопрос, а когда настанет время, чтобы снимать о пытках силовиков? Через сколько лет об этом можно будет рассказывать, но будет ли это тогда нужно? Уже сейчас мы смотрим на события декабря 2010 года с дистанцией. Многие уже и забыли о тех событиях. Эта рана не должна зарасти. Я согласен с тем, что фильм может быть солью на рану. Но это надо делать, поскольку люди начинают привыкать к существующей действительности. Огромные тюремные сроки не вызывают возмущения, мы просто сидим и ждем. А мне не хочется сидеть и ждать», – говорит Андрей Курейчик.
Продюсер сериала Павел Маринич говорит, что сериал можно будет посмотреть в конце весны, ближе к лету.
Культурный аналитик и журналист Максим Жбанков убежден, что такие темы, которые затронули создатели сериала «Окрестина», необходимо освещать. И то, что появилась критика первых кадров фильма – это естественно для нашей действительности.
«Штука в том, что в течение последних двух лет, начиная с предвыборной ситуации, мы имеем очень сильную драматизацию общественной жизни, которая перешла в полицейское насилие, в формат социальной катастрофы, в формат разрушения всех общественных, моральных, социальных, юридических и тем более эстетических конвенций. Эта ситуация перманентного ужаса и распада имеющихся матриц существования нашей “стабильной” государственности и художественной жизни привела, как для меня, к ситуации, когда искусство проиграло драматизму, катастрофичности и трагичности повседневности», – объясняет Максим Жбанков.
Культурный аналитик видит разрыв между традиционными форматами авторского выражения с катастрофической и многослойной действительностью. В этих обстоятельствах одинаково непросто и эстетам-интеллектуалам, и производителям коммерческой продукции, к которым Жбанков относит Курейчика. Разрыв порождает сильное неприятие всех попыток искусственно объяснить действительность.
«Вопрос не в том, может ли Курейчик высказываться о наших трагических событиях, – отмечает Жбанков. – Безусловно, он имеет право как гражданин, как каждый из нас! Но стоит ли считать общественную позицию Курейчика художественным высказыванием – это уже вопрос. Здесь для меня очевидна несовместимость креативного потенциала автора и уровня сложности темы, которую он выбирает».
СК/ИР belsat.eu
