«Хороводное дело» – одно из самых крупных политических дел в Беларуси. Что нужно о нем знать
13 сентября прошлого года в Бресте проходила очередная протестная акция. Люди маршем прошли по проезжей части проспекта Машерова и остановились на его пересечении с бульварами Космонавтов и Шевченко. Вдруг несколько сотен человек образовали хоровод. Играла музыка, был праздник, словно карнавал – так вспоминают те события очевидцы.
Разгонять хоровод приехал водомет, примененный впервые во время протестов в Беларуси. С тех пор брестчане называют этот перекресток водометным, а возбужденное позже уголовное дело стало называться хороводным.
Через несколько недель завели уголовное дело по статье 342 (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок»). Готовясь, силовики тщательно подбирали людей: просматривали камеры видеонаблюдения и материалы журналистов, задерживали и опрашивали брестчан. Число подозреваемых пошло на десятки, минимум 10 фигурантов этого дела до сих пор остаются в СИЗО № 7, а поиск участников тех событий следователи и милиция не прекращают до сегодняшнего дня. Можно сказать, что это одно из самых массовых уголовных политических дел в истории Беларуси: в качестве обвиняемых сейчас проходят более 70 человек.
Что следователи написали в материалах дела?
Следствие утверждает, что «обвиняемые действовали в группе с другими лицами, которые на проезжей части громко кричали, свистели, выкрикивали лозунги, аплодировали, умышленно принимали активное участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок, и препятствовали нормальной работе транспорта, предприятий и организаций». Именно это зачитывают в суде государственные обвинители. Проще говоря, людей судят за то, что они вышли на перекресток, чем якобы помешали работе общественного и личного транспорта.
Также из-за этого сбился график работы расположенных вблизи торговых объектов. Простой троллейбусов составил более 29 часов, автобусов – более 5 часов. Ущерб троллейбусному парку оценили в 619 рублей 55 копеек, автобусному – на 40 рублей 37 копеек. Маршрутные такси ехали в объезд, киоски закрылись раньше, а ресторан KFC не работал 37 минут.
Однако большинство представителей этих предприятий в суде не имели к протестующим никаких претензий. Некоторые из обвиняемых добровольно возместили ущерб еще до начала судебного разбирательства, но на приговоры это не повлияло. Отметим, что за участие в том протестном марше некоторые уже были наказаны в рамках административного дела.
Люди получают реальные сроки – от колонии до «домашней химии»
На данный момент суды состоялись над двумя десятками обвиняемых, вынесены 18 приговоров. Процесс рассматривает суд Ленинского района Бреста. Приговоры первой десятке вынес Святослав Калина. 25-летняя учительница иностранных языков Марина Глазова (первая в этом деле оказалась в СИЗО) и Ярослав Ярошук получили по 1,5 года «домашней химии» (ограничение свободы без направления в исправительное учреждение открытого типа), 20-летняя студентка филфака БГУ Марина Сирецан – год.
Еще семи участникам процесса присудили обычную «химию» (ограничение свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа): Николаю Федоренко, Евгению Колпачику, Алексею Якубуку, Виктору Денисенко и Виталию Литвину – по 1,5 года, Максиму Жарову и Вадиму Вороновичу – по 2.
Суд над вторым десятком вел Дмитрий Шурин. Он приговорил к колонии с общим режимом сроком на 1 год и 8 месяцев Дмитрия Буневича и к 1,5 годам Алексея Артецкого. Два года «химии» получили Дмитрий Абрамук и Павел Брух, 1,5 года «химии» – Алексей Барановский, Дмитрий Качурко и Владимир Талатыник, а Геннадий Мисюта – 1,5 года «домашней химии». Пока неизвестно, какое наказание вынесут Валентине Жуковской и Сергею Наливко.
Вскоре состоится процесс над третьим десятком, но пока даты заседания не назначили. Будут судить 12 человек, среди которых – известная на всю Беларусь пенсионерка Елена Гнаук.
Елена Гнаук: в суде мы пойдем в атаку
«Дело с самого начала сфабриковано. Единственное, на что тянет, так это на участие в массовом несанкционированном мероприятии, а это административное, но не уголовное дело», – говорит Елена Гнаук.
По словам Елены, следователи так усердствуют только для одной цели – личного карьерного роста.
Елена Гнаук внимательно следила за двумя первыми процессами:
«Пока было так: каждый сам по себе. В первом десятке так вообще, как оказалось, люди не были даже знакомы друг с другом. Полностью доверялись своим адвокатам, опасались сказать лишнее слово, сделать что-то дерзкое. Некоторые признали вину, те, кто сильнее – нет. Но все получили практически одинаковое наказание – кто признал, кто не признал, кто был с адвокатом, у кого не было адвоката».
Елена – юрист по образованию – обещает, что их группа пойдет на суде в атаку:
– Один из обвиняемых – Данила Чемоданов – остается в СИЗО, все остальные – под подписками. Заранее списались, встретились, выработали общую линию поведения. Если первые два десятка были этакие ягнята на заколе, то мы пойдем в наступление. Мало не покажется!
Виктор Климус: Когда в ноябре в мой дом вломились с обыском, сомнения в статье отпали
Брестчанин Виктор Климус привозил на протест музыку и также стал фигурантом «хороводного дела». Внимание милиции его не удивляло, но когда в квартиру вломились с обыском, у активиста не осталось сомнения, что за границей он сделает больше, чем за решеткой. Виктору удалось уехать в Польшу.
«Искали и пытались вешать что-то, скорее всего, традиционную 23.34 [статью] еще с конца августа. Еще до хоровода. Слали повестки, сторожили возле дома. Угнали машину и настойчивыми телефонными звонками через родственников приглашали явиться в РОВД забрать ее. Я не питал никаких иллюзий по поводу того, что их интерес ко мне связан с общественной активностью и протестами», – говорит Виктор в разговоре с журналистом «Белсата».
В конце сентября к родственникам Виктора пожаловали из Следственного комитета:
«Врали, что я им нужен как свидетель насчет какого-то украденного велосипеда. Но когда один из родственников отказался давать показания без повестки, без протокола, там уже официально прозвучало, что дело по 342 УК. Но милиционеры все равно упорно не хотели говорить, какие ко мне претензии. Когда 16 ноября в мой дом вломились с обыском, сомнения в статье отпали. Уехать было сложно – в первую очередь, морально. Я до последнего верил, что возможен перелом в пользу протеста, что у общества найдутся силы противостоять репрессиям. Или, по крайней мере, что у милиции не будет хватать рук на всех активистов. В некотором смысле так оно и было: более чем за три месяца меня так и не нашли. Но дальше прятаться становилось все труднее».
Роман Кисляк: Массовые протесты пытаются погасить массовыми уголовными делами
Правозащитники в один голос говорят, что не видят в Брестском «хороводном деле» состава уголовного преступления.
«Власти используют Уголовный кодекс для политического преследования и запугивания. Эти статьи УК, которые вменяются протестующим и несогласным, ранее были мертвы или использовались крайне редко. Сейчас виден замысел властей как можно больше людей провести из-за уголовного преследования. Массовые протесты пытаются погасить массовыми уголовными делами. Суды работают как непрерывный конвейер. „хороводное дело“ в Бресте – типичный пример. В этом деле, как и большинстве других против протестующих, я не вижу состава уголовного преступления», – говорит правозащитник Роман Кисляк.
Андрей Шарендо: Трудно найти в Бресте человека, которого не затронуло это уголовное дело
Брестский активист Андрей Шарендо считает, что власти сами спровоцировали перекрытие проспекта Машерова, когда не пустили людей на площадь Ленина:
«13 сентября люди собрались на улице Советской на очередной воскресный марш, они собирались попасть на центральную площадь Бреста, но она была перекрыта милицией. И тогда люди пришли на самый значительный перекресток города – проспекта Машерова и двух бульваров – и решили: если нам не дают другой площади, то это будет наша площадь. И на этом перекрестке сделали танцплощадку – играла музыка, люди танцевали. Но это длилось недолго, минут пятнадцать. Затем милиция собрала все свои силы, подтянула водомет и разогнала людей. Тогда были задержаны десятки участников, весь ИВС был загружен людьми».
Активист с большим опытом борьбы с диктатурой уверен, что в новой Беларуси «хороводное дело» будут изучать в учебниках истории:
«Можно смело сказать, что в Бресте нет ни одного человека, знакомый которого не проходил бы по этому делу – в качестве свидетелей, в качестве подозреваемых или обвиняемых. Сотни человек прошли через допросы по этому делу. Суды по „хороводному делу“ будут длиться минимум полгода. Я не сомневаюсь, что это дело войдет в историю Беларуси».
CA/МВ, belsat.eu
