Еще не утих резонанс после опубликованного видео с пытками заключенного в ярославской колонии, как следственный комитет России сообщил другую новость – в Брянской области сотрудник колонии во время пыток задушил заключенного.
Что это – череда частных случаев или системные прецеденты? Сколько подобных случаев фиксируется в России? Об этом наш питерский корреспондент Роман Перл поговорил с Екатериной Косаревской, членом общественной наблюдательной комиссии России, которая занимается мониторингом соблюдения прав заключенных в колониях и тюрьмах.
«Я бы сказала, что это скорее правило. И здесь показательно все на свете, потому что нельзя сказать, что у нас есть много доказанных случаев пыток. До тех пор пока не начался скандал в Ярославле, там отказывали возбуждать дело, несмотря на то, что ЕСПЧ говорило принимать срочные меры. Не происходило совершенно ничего и в большинстве российских колоний, насколько мне известно, очень часто поступают обращения о пытках, но при этом дела возбуждать, останавливать пытки или хотя бы публично сказать о том, что они есть, почти никогда не получается. За последние 4 года есть информация, что по разным данным умерло не меньше 3 – 5 заключенных».
В своем большинстве власти редко возбуждают дела по отношению к сотрудникам сил. Исключением из правила стала история про воспитательную колонию, в которой пытали несовершеннолетних, тогда многие понесли наказания.
«Но по отношению к сотрудникам сил – очень редко. Нет ничего доказанного и нельзя ни о чем говорить. У нас есть исправительная колония номер 7, показательная колония, если нужно отвезти кого-нибудь из проверяющих, то везут именно туда. Там отличные душевые и висит красивый флюгер».
Возвращаясь к скандалу в Ярославле, один из чиновников ФСИН уже заявил, что заключенный тогда сам спровоцировал эти пытки. По словам Екатерины Косаревской, система защищает саму себя.
«Один из сотрудников комитета против пыток вспоминал про три разные ситуации, которые закончились возбуждением дела и судебным приговором. И в начале каждого из них разные чиновники и следователи говорили о том, что заключенный сам виноват, иногда даже не заключенный, а еще подозреваемый или обвиняемый. Тем не менее, это не очень влияло».
