Эксклюзивное интервью журналиста «Белсата» с матерью пленника украинского моряка
В прошлом году вблизи захваченной полуострова в Керченской заливе Кремль взял в плен украинские военные корабли вместе с их экипажами. Моряки страдают не только от заключения. Андрей Артеменко и Андрей Эйдер уже третий месяц страдают без операций, которые им срочно нужны и которых российская сторона им не делает. Об обращении с пленными и том, что на самом деле делается для их освобождения – наш коллега Александр Папко пообщался с матерью пленника моряка Людмилой Костишиной.
– Людмила, скажите, пожалуйста, что вы знаете о судьбе вашего сына Владислава?
– Мой сын находится в плену. Он является военнопленным моряком. Сейчас он находится в лефортовском суде Москвы.
– Знают ли сами моряки о том, что о них пишут, говорят на телевидении, или они изолированы от мира?
– На данный момент они уже знают, что мир о них не забыл, что по телевидению их показывают, что в газетах пишут, что всё международное сообщество покровительствует. Вначале они этого не знали. Они были изолированы. К ним приходили и говорили, что они никому не нужны, что о них все забыли, чтобы они дали такие показания, что являются террористами и захватчиками, которые хотели захватить Керчынски мост.
– Как к ним относятся российские службы правопорядка, те, кто их содержит?
– Насколько мне известно, физического давления на них не оказывают, а психологическое – да. Они не получают писем из дома, и мы тоже не получаем писем от них.
– Как часто посещает моряков консул, посол? Есть ли какая-то возможность передать через них сообщение?
– Консул по возможности к ним приезжает раз в месяц, адвокат – один, два раза в месяц. С их помощью мы можем общаться. Я спрашиваю у консула и адвоката, что и как там, и передаю, какая информация есть у нас, что предпринимается, куда мы ездим, что делаем и просим за них, какие проводятся флешмобы, выставки. Все с помощью адвоката и консула.
– А что украинское государство делает, чтобы освободить моряков, находящихся в плену?
– Они будто что-то делают, но на данный момент моряки в плену уже 115 дней. Чтобы что-то решающее они сделали – нет. Но есть хорошая новость, что одному из военнопленных моряков – Василию Сороко – сделали операцию. У него была травма руки: пробитое плечо, рваное сухожилие. У него была угроза ампутации руки, но ему сделали операцию.
– Есть ли какие-то сроки, когда моряки могут быть освобождены? Когда будет следующий этап в их судьбе?
– 15-16 января были суды, и им продлили срок пребывания до 4 апреля. Что будет дальше, пока не знаю. Известно, что им будут проводить психоневрологическую экспертизу. Хотя им не должны этого делать, но экспертизу будут проводить.
– Намекало ли российское руководство или украинское государство на то, возможен ли обмен, что каким-то образом моряков могут освободить из заключения?
– Об обмене шла речь, но российское правительство сообщило, что тех россиян, которые находятся в заключении в Украине и подавали заявку на обмен, просто не существует. Сейчас речь ни о каком обмене не идет.
– Может вы знаете, какие настроения ваших детей там, в плену, как они себя чувствуют?
– Они настроены очень позитивно. После того, как они увидели нас в Москве, когда мать и их родные приехали на суд, они были очень удивлены, что увидели сильную поддержку, поддержку московских волонтеров и крымских татар. Они держатся, они себя определяют только военнопленных, они никаких свидетельств не дают на судах, и они придерживаются Женевской конвенции.
– Что вы намерены делать дальше, чтобы добиться освобождения ваших сыновей?
– Говорить, говорить, говорить. Я думаю, что на все есть Божья воля, и скоро наши ребята будут на свободе.
