«В парламенте вижу себя стопудово». Стас Шашок о выборах, «Legalize» и фейковых аккаунтах МВД

Стас Шашок. Фото Ирина Ареховская

«Я в активизме всю жизнь», – говорит Станислав Шашок. В 2006 году ребенком он расклеивал листовки за Милинкевича, в 15 лет впервые попал в автозак, закончил юрфак БГУ, работал наблюдателем на нескольких выборах. В этом году 24-летний Шашок баллотировался в депутаты в Палату представителей, однако власти не пропустили ни одного оппозиционного кандидата. Belsat.eu пообщался со Стасом об оппозиции и радикализме, давлении силовиков и его амбициях.

Объединение активистов Молодежный блок появилось этой осенью. Активисты Объединения беларуских студентов, компаний «Legalize Belarus» и «Учеба важнее» выступили с требованиями отменить принудительное распределение студентов, декриминализировать статью 328 Уголовного кодекса и изменить правила отсрочки от службы в армии. Восемь человек из Молодежного блока баллотировались в своих округах по спискам БСДП (Г), одного лишили регистрации. Шашок шел в депутаты от Юго-Западного округа № 99.

В основной день голосования, 17 ноября, Стас вместе с доверенным лицом, активистом Петром Маркеловым, на одном из участков потребовали пересчитать голоса. В результате оба оказались в РОВД. Маркелову инкриминировали мелкое хулиганство. А 19 ноября вызвали в милицию и бывшего кандидата в депутаты.

Запрос из ГУБОПиК в милицию сформировали еще 6 ноября

– Я получил вызов в отделение, потому что на меня пришла бумага из ГУБОПиК (Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией). На моей странице «ВКонтакте» есть видеоролик «Становление Гитлера как оратора» – это 15-минутный фрагмент из всемирно известного фильма «Восхождение дьявола». В ролике объяснялось, какие приемы во время речей использовал Гитлер. Сейчас против меня из-за этого видео хотят возбудить дело по 17:10 КоАП ( «Распространение нацистской символики»). Ну, я подумал, что ничего не теряю, если напишу в милиции объяснение, и написал, мол, просто нарезка кадров из фильма.

– С чем вы связываете усиление давления?

– Естественно, с моим участием в выборах и общественной активностью в рамках кампании «Legalize Belarus». Кстати, запрос из ГУБОПиК в милицию сформировали еще 6 ноября – сразу после того, как им не понравилась акция «Конопляные Дзяды». Я понимаю, что они против самой кампании декриминализации статьи 328, однако эта деятельность никак не подпадает под экстремизм и нацизм! Также работники ГУБОПиК пишут мне с фейковых аккаунтов в соцсетях, я уверен, что это они: очень легко понять по методам и стилю.

– Почему вам стала близка тема декриминализации наркотической статьи?

– Я считаю статью 328 одной из самых значительных проблем в Беларуси, потому что потребителей, не наносящие никакого вреда другим людям, наказывают огромными сроками. Что может быть более ценным, чем свобода человека? Разве только жизнь. Но моим сверстникам ломают жизни. За то, что кто-то передал «косяк», они получают по 8 лет за решеткой. Декриминализация некоторых частей статьи и введение понятия «значительное и незначительное количество вещества» позволило бы разделить четко потребителей и настоящих распространителей.

– Почему решили принять участие в избирательной кампании?

– Потому что это хороший инструмент, сильнейший инструмент влияния на наше государство и общество. В начале кампании мы объединились в Молодежный блок, подняли сразу несколько молодежных проблем, вышли на более серьезный уровень…

– Вы действительно верили, что сумеете победить на этих выборах?

– Я знаю, что выборов в Беларуси нет, потому что сам четыре раза был наблюдателем и один раз – доверенным лицом кандидата: на выборах в местные советы депутатов в 2014 году. Я не питал иллюзий, но сейчас сильно жалею, что не шел до конца.

– Что это значит – «до конца»?

– Надо было активнее агитировать. Я категорически не согласен с оппозиционерами, которые выступают за бойкот, говорят, что выборов все равно нет.

– Вы только что сказали то же самое.

– Да, выборов нет, но надо бороться за то, чтобы они были! Вот, например, ситуация: во время нынешних выборов я собственными глазами видел, сколько людей проголосовало за меня – точно больше сотни, а в итоге комиссия написала 46. Мы начали кричать на них, требовать пересчета, мы не могли не возмутиться. Наблюдатели называют одну цифру, а председатель комиссии говорит другую – ну совсем наглость! Преступление посреди бела дня.

На выборах в Палату представителей Стас Шашок был одним из самых молодых кандидатов в депутаты. Фото Ирина Ареховская

У Молодежного блока не было первоочередной цели победить на выборах, которых нет. Мы объединились, чтобы в общем поднять проблемы по стране, консолидировать молодежь

– Вам не кажется, что сколько ни борись на местах, все равно будет существовать тот же ЦИК, который все сфальсифицирует?

– Понимаете, из этих выборов я сделал вывод, что бойкот – это очень пассивная форма. Мне много борцов старой закалки говорили: «Зачем вы идете, снимайтесь с выборов». Но если вы уходите в бойкот, кому от этого лучше? Власти безразлично, она все равно нарисует свои цифры.

– Много оппозиционеров, как вы говорите, старой закалки, сами ранее призывали к бойкоту, а в этом году принимали участие. В чем ваши позиции отличаются?

– Честно говоря, я не знаю, как они там работали… Одно – сделать экшн на участке, попробовать показать, что не согласен и требуешь пересчета, а другое – значиться номинально в списках какой-либо партии и ходить по пресс-конференциям, говорить: «Пока будет Лукашенко – не будет выборов».

Стас Шашок. Фото Ирина Ареховская

– «Европейская Беларусь», например, сжигала бюллетени возле ЦИК…

– Я не хочу ничего плохого сказать, я за любые ходы кроме голодовки, они молодцы… Но радикализм – это одно, а поработать и убедить аполитичную часть населения, вернуть им веру в изменения – другое, игра больше на перспективу. Сжечь удостоверения – то же самое, что бойкот. Ты крутой, сжег бумагу, но что ты сделал для рэпа, как говорится?

– Вы использовали слово «радикализм». Мне интересно, как вы понимаете его в наших беларуских реалиях.

– Такое ощущение, что это понятие мне кто-то навязал. Я считаю, что в обществе, конечно, должны быть и те, кто курит удостоверения и кричит «Луку на муку». Но выходить на площадь и говорить «долой власть!», При этом ничего не предлагая, — ну, такое. Люди не пойдут, два миллиона не пойдут.

– Призыв к выходу на мирное собрание – радикализм?

– В беларуской реальности терпимости – да, это выход на площадь с максимальным требованием снять Лукашенко, с программой максимум. Не совсем конструктивно. Сколько Статкевич за последние годы выводил по 200 человек? И ничего же не изменилось!

Проблема Статкевича и «Европейской Беларуси» в том, что они говорят классные вещи, но не показывают, каким образом изменить ситуацию. Просто льется водопадом протестная лирика.

16 ноября 2019 года. Предвыборный пикет Молодежного блока на улице Зыбицкой в Минске. Фото – Ксения Тарасевич / «Белсат»

– А у вас не лирика?

– У нас хоть и молодежная повестка дня, но мы с Молодежным блоком хотя бы говорим конкретные вещи: против принудительного распределения студентов и за самоуправление в университетах, за продолжение образования вместо срочной службы в армии, за декриминализацию статьи 328.

– Значит, у Молодежного блока нет требования ухода Лукашенко?

– Мы объединились вокруг трех повесток: некоторые из активистов блока уже несколько лет занимаются этими проблемами, и мы не хотим быть голословными.

Надо сказать, что Молодежный блок находит отклик у молодежи, политизирует ее, вдохновляет и привлекает новых участников. Сегодня у нас 10-12 человек в управлении (в основном, бывшие кандидаты) и приблизительно 60 волонтеров. Хотя мы и ездили агитировать в Могилев, активно работаем пока только в Минске.

Стас Шашок среди прочего стажер Белорусского Хельсинкского Комитета. Фото Ирина Ареховская

– Возможно, вы собираетесь выдвигать новые требования к программе Молодежного блока?

– Я бы очень хотел расширить пространство свободы. Это просто неадекватно, что за уличные акции у нас нужно платить милиции, коммунальщикам, скорой помощи. Важно бороться за право на свободу мирных собраний. Люди должны иметь возможность выйти на улицу и сказать, когда им что-то не нравится. Это единственный эффективный способ довести государству, если оно где-то ошиблось.

– Вы видите себя в политике через 10 лет? В свободной Беларуси?

– Хорошо, если проживу 10 лет [смеется]. Я настолько далеко не загадываю, я даже на полгода вперед свою жизнь не планирую, потому что все очень динамично. Еще в июле я не знал, что буду кандидатом. Конечно, хотелось бы жить через 10 лет в более свободной Беларуси.

В парламенте я вижу себя стопудово, в следующем созыве. Мне как раз будет 28 – самое то для молодого политика.

«Мы не хотим быть такими же постными и скучными, как действующие депутаты». Большое интервью с кандидатом от Молодёжного блока

Беседовала Катерина Андреева belsat.eu

 

Новости