Согласно известному эффекту бабочки, незначительная перемена в одном месте приводит к непредсказуемым последствиям в другом. О трех самых важных событиях в глобальной деревне в 2018-ом.
На этой неделе завершилось военное положение, объявленное в десяти украинских областях после захвата Россией украинских моряков в Черном море. События происходили более месяца назад более, чем за тысячу километров от белорусских границ и, кажется, нас никак не касались. Но происшествие углубило конфликт между Россией и Западом, а значит, влияет на нас.
«Беларусь хочет играть роль посредника между Западом и Россией, но, к сожалению, ни Россия, ни Запад не воспринимают Беларусь как полноценного посредника. Для Запада мы военно-политический партнер России, а Москва не воспринимает нас всерьез», – говорит Андрей Елисеев, директор исследований «East Center».
Так же серьезно Россия долгое время не воспринимала нужды Украины в автокефальной церкви. Этот вопрос Московский патриархат не решил никак, но после того, как за дело взялся Константинополь, Третий Рим поссорился со Вторым. Получение Томоса войдет в учебники вместе с именем Петра Порошенко: он поспособствовал договору церковников в наибольшей степени и он первый объявил своему народу результаты операции – нет столько религиозной, сколько политической. Во время объявления имени руководителя новой Церкви не перекрестился ни Порошенко, ни митрополит Епифаний. Вместо молитв со сцены пели государственный гимн.
«Да, это политическое действие, – согласен Андрей Колесников, руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского центра Карнеги. – Да, это связано с тем, что РПЦ – часть политической машины России. Украина, продолжая гибридную войну с Россией, и Россия, продолжая гибридную войну с Украиной, вынуждены считаться с тем, что если церкви – элементы политического механизма, то они будут использованы в этой самой политической войне».
Автокефалия у наших южных соседей не принесет в ближайшие годы таких изменений в Беларуси, но в долгосрочной перспективе всегда будет примером и вдохновением не только для народа, но и режима: в сегодняшней Беларуси церковь – единственный институт, который напрямую подчинен властям совсем другого государства.
«Александр Лукашенко вынужден сквозь зубы терпеть нынешнюю ситуацию и, возможно, где-то в глубине души он был бы не против создать белорусскую автокефалию, но он понимает, что на этот момент негативные последствия от этого – и для него лично – безусловно перевесят потенциальные позитивные», – отмечает политический обозреватель Виталий Цыганков.
Наиболее непосредственно повлияла на нашу страну армянская бархатная революция, в результате которой к власти пришел Никол Пашинян. После этого Лукашенко отказался от своей идеи провести референдум, замечает Андрей Елисеев: «Причем в вопросах, которые не были точно известны общественности. Скорее всего планировалось, что президента бы выбирал не народ, а парламент».
Армянские события показали Лукашенко, что даже подконтрольный парламент не является гарантией сохранения власти, когда на улицу выходит народ. Подавить любое восстание в самом зародыше и расправиться с любым потенциальным конкурентом – вот два основных урока армянской революции для Александра Лукашенко.
«Лидеры постсоветских стран могли сделать только один вывод из армянской революции: нужно быть жесткими. Более, чем это возможно», – считает Андрей Колесников.
«Рейтинг оппозиционного кандидата может расти чрезвычайно быстро, если власти не прибегли к принципиальным и радикальным мерам, чтобы подавить это на ранних этапах. Какой был рейтинг Пашиняна в начале протестующей активности? Очень небольшой. В основном армяне не верили Пашиняну и считали его подставным лицом. В результате мы видим, какую поддержку он получил. Это очень хороший урок для Лукашенко», – добавляет Андрей Елисеев.
Армянская революция дала, однако, уроки и белорусам – целых три.
«Невозможно бесконечно лезть в карманы людям и их обворовывать. Придет день – и это когда-нибудь закончится. Второе – один в поле воин. Третье – революцией ничего не заканчивается, революцией все только начинается», – перечисляет ереванский политолог Рубен Меграбян.
То, что произошло в Армении весной, трудно представить в Беларуси, но для нас наиболее полезен послереволюционный, реформаторский опыт Еревана.
«В долгосрочной перспективе армянский пример может быть интересен, так как армянские элиты в любом случае будут искать какие-то возможности строить свои связи с Западом, и будет интересно смотреть на то, как это возможно, какие появятся определенные ограничения, насколько можно далеко зайти», – отмечает руководитель Центра новых идей Григорий Астапеня.
2018 год стал одним из самых интересных после 2014-го: с российской орбиты ушли еще несколько фрагментов. Каким образом империя ответит, это уже вопрос нового года. Однако сейчас очень ярко видно, как дезинтеграционные процессы на постсоветском пространстве влияют на Беларусь.
Сюжет показали в программе «Просвет» с Сергеем Пелесой:
Денис Дзюба/АХ, belsat.eu
