Он вообще-то много ошибок сделал – и не удивительно: двадцать пять лет тебя никто не смеет поправить, указать тебе, даже намекнуть, что ты чего-то не знаешь. Все, кто мог это делать, были выдавлены им же самим из власти в первые полтора года, причем настолько эффективно, что остальные сами же и перековались на всем скаку – лишь бы уцелеть.
Но в ходе этой, едва начавшейся предвыборной кампании, кандидат в кандидаты в президенты Беларуси успел сделать три крупные ошибки.
Первая. Фактически единолично определяя правила игры, Александр Лукашенко предпочел испить чашу предшествующей каденции, что называется, до дна. С моей точки зрения, это можно толковать как откровенную готовность сделать следующие президентские выборы досрочными – и это месседж не столько нам, белорусам, которых он по-прежнему считает не сувереном страны, а его личными подданными. Этот месседж адресован внешним игрокам, от которых он все больше зависит. И хотя тогда, когда месседж этот был отправлен, о коронавирусе даже китайские летучие мыши не знали, условия для переизбрания действующего главы белорусского государства, с точки зрения развития экономики, и тогда были не лучшими. Давление России не было направлено на инкорпорацию Беларуси (хрен она сейчас Беларусь смогла бы переварить); она добивалась удаления «любимой мозоли», каковой давно уже является Александр Григорьевич. А уж сейчас и вовсе ситуация ухудшилась. В общем, как уже многие писали, переизбраться сколько-нибудь правдоподобно становится все сложнее.
Вторая. Надо было переступить через себя и сменить Ермошину на посту ЦИК. Но Лидия Михайловна (ака «Борщеварка») – это уже почти диагноз. Он к ней привык. Путин заменил некогда «кудесника» Чурова госпожой Памфиловой с почти белоснежной в те времена репутацией. Это позволило ему смикшировать многие моменты. Отправь Лукашенко после парламентских выборов Ермошину на пенсию – и запад рукоплескал бы, и внутри страны многие бы подумали, что и впрямь наступил разгул демократии. Сейчас пребывание ЦИК в статусе кастрюли с плохо сваренным борщом раскаляет и без того сложную ситуацию.
Третья ошибка окончательно проявила себя сегодня. Казалось, можно вытравить еще на стадии всходов семена недовольства, не зарегистрировав целую толпу кандидатов в кандидаты от Статкевича и иже с ними. Можно арестовать и посадить на сутки блогера Тихановского. Можно взорвать изнутри праймериз «традиционной» оппозиции – той, что «тихо сам с собою…» Но это лишь в том случае, если ты действительно убежден, что народ тебя любит, что твои прихлебалы действительно говорят тебе правду, и если на самом деле в стране все хорошо.
А в стране – все хорошо?
И первый, и второй Майданы в Украине образовались вовсе не потому, что этого захотела «традиционная» оппозиция, представленная (в отличие от нашей) в парламенте и т.д. Просто людей задолбала власть. И мысль о том, что еще некоторое время придется терпеть эту власть, мешающую жить вместо того, чтобы помогать; терпеть безразличие чиновников и депутатов, вспоминающих о гражданах только накануне выборов; терпеть ложь, изливающуюся с телеэкранов каналов, финансируемых властью и работающих на власть… В общем, первый Майдан был вызван попыткой Кучмы оставить в качестве преемника Виктора Януковича.
Второй Майдан спровоцировала глупость того же Януковича, посчитавшего, что украинцы – быдло, которых власть может вести туда, куда хочет она, а не они. Разворот от Европы к России на полном разгоне правительственного кортежа спровоцировал действие «подушки безопасности» – тот самый «Евромайдан», «Революцию достоинства». И эта «подушка безопасности» удушила действовавшую украинскую власть.
Убрав из бюллетеней всех радикалов, Ермошина не убрала причину недовольства. Власть действительно достала всех. И сегодняшний митинг, в который превратился рутинный сбор подписей возле Комаровки, – свидетельство того, что впереди нас может ждать нечто гораздо более массовое, чем зимняя Площадь 2010 года. И гораздо более жесткое – но на этот раз с обеих сторон.
Моя жена – мудрая женщина. Когда мы с ней обсуждали, какого черта Лукашенко так вцепился в парад посреди пандемии, она вдруг сказала:
– Слушай, а может, он чувствует, что это будет его последний парад?
Может, и действительно: последний парад наступает? Если говорить, конечно, в фигуральном смысле этого слова.
И тут я подумал про Бабарико.
Блин, хороший был бы преемник. Всех бы устроил.
Александр Федута belsat.eu
Редакция может не разделять мнение автора.
