«Сейчас для прорыва нужно много денег». IT-предприниматель о майнинге, выборах и декрете №8

Система государственного управления не успевает за стремительным развитием IT-сферы, а реализация декрета №8 «О цифровой экономике» тормозиться на уровне подзаконных актов. Об этом в интервью belsat.eu рассказал Александр Лозбень – IT-предприниматель, директор компании «Cryptcode». В этом году он выдвигал свою кандидатуру на выборах Палату представителей по 105-му Старовиленскому округу в Минске, но не был зарегистрирован ЦИК.

Я читал декрет и чувствовал гордость за страну

— Год назад, выступая на Blockchain & Bitcoin Conference, вы следующим образом оценивали Декрет №8: «Беларуси удалось хайпонуть. Но после этого ничего не произошло. Мы разговариваем с коллегами, много у кого большое разочарование». Актуально ли это высказывание сегодня? Или что-то изменилось?

— Кардинально ситуация не изменилась. Декрет де-юре работает, а де-факто – нет. До сих пор у нас есть отрасли, которые отражены в декрете, но на практике ни одной компании там нет.

— Что не так с декретом №8?

— Сам декрет – прекрасный, либеральный. Я его читал и чувствовал гордость за страну: неужели, думаю, наконец написали закон, чтобы помочь людям работать, а не ограничить их? У многих в этом бизнесе была эйфория, казалось что вот-вот Беларусь станет криптораем. Но когда мы спустились на подзаконные акты, на законодательные требования уровня ниже, чем декрет, все оказалось очень зажато, сфера жестко регулировалась.

Александр Лозбень ITпредприниматель, директор компании «Cryptcode». Ирина Ареховская/«Белсат»

Приведу пример. В декрете прописано, что можно создать свою криптовалютную биржу или свой обменник и для этого нужно иметь определенную сумму денег в уставном капитале – кажется, 200 тысяч рублей для обменника и 2 миллиона для биржи. Цифры, кажется, большие, но для серьезного бизнеса это нормально. Но потом вышел подзаконный акт, где конечные бенефициары должны иметь собственность, если не ошибаюсь, не менее чем в на 5 миллионов долларов в эквиваленте.

То есть в законе этого нет, а на уровне подзаконных актов появляется много дополнительных фильтров, которые фактически не имеют отношения к тому, чем ты занимаешься.

Правда, сейчас идет работа над новой версией декрета «О развитии цифровой экономики». Насколько я понимаю, там должна идти речь о либерализации IT-бизнеса в стране.

«Инновации будут эффективными, если они будут внедряться не только в ПВТ»

— То есть проблема в том, что существующее законодательство ограничивает возможности, которые дает IT-декрет?

— Дело в том, что речь идет о большой системе. Если мы, например, принимаем закон, согласно которому можно декларировать криптовалюту, то это касается не только ПВТ. Это касается инспектора некоего областного центра, где человек будет подавать декларацию о доходах. А этот инспектор даже не знает, как декларировать криптовалюту, как проверить реальность этих активов и т.д.

Александр Лозбень — IT-предприниматель, директор компании «Александр Лозбень и корреспондент «Белсата» Игорь Ильяш. Ирина Ареховская / «Белсат»

Чтобы это все заработало, нужно соответствующее образование на всех уровнях государственного управления. Очень трудно менять одну ветвь, не меняя всего остального. Вот представьте: вы хотите, чтобы в ванной у вас был горячий душ и при этом какой-то угол с холодной температурой – естественно, что это сделать очень сложно. То же самое и со страной. Инновации будут эффективными, если они будут внедряться не только в ПВТ, но и во всех сферах жизни.

— Но целесообразно ли возлагать большие надежды именно на IT-сферу?

— У независимой Беларуси немного достижений на международном уровне. Понимаете, есть мировые рынки, борьба за которые уже состоялась. Там высокая конкуренция и туда трудно попасть. Поэтому надо идти на новые рынки, где ситуация более свободная. Если бы меня спросили, чем я хочу заниматься, я бы сказал, что хочу торговать нефтью или создавать автомобили. Но я пошел в инновации, так как там более открытый рынок. Мы, конечно, можем бороться за создание лучшего трактора в мире, который вытащит нас на новый экономический уровень. А можем признать, что некоторые рынки мы уже проиграли. Поэтому нужно менять приоритеты.

Александр Лозбень баллотировался по Старовиленскому избирательному округу 105. Ирина Ареховская / «Белсат»

— Действительно ли создание IT-университета может стать прорывом для этой отрасли?

— То, что в области есть нехватка кадров, – это очевидно. То, что нужно перетаскивать людей из других сфер – тоже очевидно. Это будет полезно для всех. Но встает риторический вопрос: способны ли мы хорошо учить?

Экономист Сергей Чалый: «ІТ-университет Лукашенко на деле будет ІТ-училищем»

Чтобы создавать IT-университет, нужно собирать не айтишников, а преподавателей. Вот у меня, например, нет высшего образования, но это не мешало мне читать лекцию о криптовалюте на курсах повышения квалификации в БНТУ. Имею ли я основания читать лекции перед студентами? Ну, лекцию одного дня прочитать — вероятно. Но сможет ли кто-то получить такие навыки в криптовалюте или блокчейне, чтобы защитить докторскую степень? Сомневаюсь, так как для этого требуется коммьюнити (сообщество — прим. Belsat.eu), люди должны разговаривать между собой — ученые с учеными, разработчики с разработчиками, должны проводиться конференции. Один университет вряд ли решит проблему легко и быстро. Скорее это должно быть комплекс мер и начинаться они должны еще со школы.

Оборудование для майнинга криптовалютав. Фото Vyacheslav Prokofyev / TASS / Forum

«Это было, конечно, вау!»

— Вы начинали как майнер, а сейчас занимаетесь созданием софта – системами мониторинга и менеджмента майнинг-оборудования. Почему именно так сложился ваш путь?

Майнинг – деятельность по созданию новых структур для обеспечения функционирования криптовалютных платформ.

— Сначала мы с друзьями купили одну майнинг-ферму на двоих. Выплаты мы получали очень быстро: буквально вечером «воткнули» (начали майнить – прим. Belsat.eu), а ночью уже получили первые выплаты. Это было, конечно, вау! Мы же привыкли, что бизнес долго раскачивается. А тут такой шок!

Но майнинг – это не печатный станок. С тех пор (2015-2017 гг. – прим. Belsat.eu) ситуация на рынке сильно изменилась и я понял, что фактически иметь «железо» (имеется в виду оборудование для майнинга – прим. belsat.eu) не обязательно, чтобы работать в этой области.

12 апреля 2019 года. Александр Лукашенко во время ознакомления с экспозицией разработок ведущих компаний, являющимися резидентами белорусского Парка высоких технологий. Фото — пресс-служба главы Беларуси

— Вы неоднократно в интервью признавали, что бум майнинга прошел. Есть ли сегодня перспективы в этой сфере?

— Безусловно. Я недавно был на международном майнинг-саммите во Франкфурте – World Digital Mining Summit. Я многим задавал вопрос: жив ли майнинг сегодня? Ответы были абсолютно разные. Это свидетельствует о том, что майнинг стал бизнесом и у каждого дела обстоят по-разному. Очевидно, что майнинг стал более прогнозируемым, туда пришли большие деньги. Если раньше майнинг вызвал улыбку, то сейчас под него дают лизинг, кредиты, залоги.

Физический пуск первого энергоблока Белорусского АЭС планируется в январе 2020 года. Фото Natalia Fedosenko / TASS / Forum

Про майнинг и БелАЭС

— Что нужно для развития майнинга в Беларуси?

— Дешевая электроэнергия. Если в стране будет политическая воля и желание делать энергетическую отрасль прозрачной, то шансы у нас есть. Я так понимаю, что БелАЭС это уже данность. То есть, вероятно, будет профицит электроэнергии, которую в том числе можно направить на нужды майнеров.

В мире есть ряд регионов с дешевой электроэнергией – это отдельные районы России, Китая и США. Там сконцентрировано большинство майнинга в мире. Если мы хотим конкурировать, то нам нужен конкурентный ценник. Нужно сделать 3 цента за киловатт в час. Сейчас у нас самый дешевый тариф для юридических лиц – 10 центов.

Александр Лозбень ITпредприниматель, директор компании «Cryptcode». Ирина Ареховская/«Белсат»

— Почему электроэнергия настолько важна для майнинга?

— Доходность майнинга зависит от четырех факторов: курс криптовалюты, ее количество, стоимость девайсов и стоимость обслуживания. 99% расходов на майнинг – это расходы на электричество. Расходуются большие объемы электричества. Поэтому чтобы быть конкурентными, надо снижать стоимость

Мы резиденты ПВТ по майнингу. Размещать дата-центры в Беларуси сейчас не имеет никакого экономического смысла. При нынешнем курсе криптовалют мы будем работать в минус. Именно поэтому мы арендуем мощности в России – там просто дешевле электричество и там у нас баланс позитивный.

— Но такого бума в майнинга, как было в 2017 году, уже все равно не будет?

— Не знаю. Сейчас ситуация стабильная, для какого-то прорыва нужно много денег – гораздо больше, чем раньше. Домашние майнеры стали неканкуретными, они не могут конкурировать с крупными майнинг-компаниями, с дата-центрами, арендующими мощности на электростанциях.

Теперь это история о больших деньгах. Ситуация, когда ты вкладываешь 1,5 тысячи долларов и быстро получаешь большой доход, сейчас невозможна. Говорят, что сейчас для достойного старта в майнинге нужно иметь капитал размером от 100 тысяч до миллиона долларов.

Банкоматы по обслуживанию собственных криптовалютных счетов можно увидеть в столице Швейцарии. Фото ARND WIEGMANN / Reuters / Forum

«Я задекларировал криптовалюту на 100 тысяч долларов»

— Вы можете назвать себя успешным IT-предпринимателем?

— Не думаю. Я знаю людей гораздо более успешных. Некоторые парни заработали на криптовалютах миллионы долларов – у нас это не получилось, хотя начинали мы в одно время.

— Когда вы выдвигались на выборах, подавали налоговую декларацию. Какой годовой доход вы там указали?

— Семь тысяч рублей. У меня зарплата небольшая. Ну и также я задекларировал криптовалюту примерно на 100 тысяч долларов. Много ли это? Смотря с кем сравнивать. Мне сейчас 30 лет и я понимаю, что Цукерберг в этом возрасте чувствовал себя гораздо лучше.

Александр Лозбень ITпредприниматель, директор компании «Cryptcode». Ирина Ареховская/«Белсат»

О выборах и Лукашенко

— Почему вы захотели поучаствовать в выборах?

— Мысли такие появлялись давно, но больше на уровне фантазий. А в этом году мне исполнилось 30 лет. Для многих этот возраст связан с жесткой апатией (смеется). Начинаешь думать: жизнь идет, а чего ты достиг? А тут еще вижу новость, что «Мисс Беларусь» выдвигается в кандидаты… Вот я и подумал: надо что-то делать, пробовать!

— А вы действительно верили, что вас могут выбрать в депутаты?

— Конечно. Я до сих пор думаю, что я самый сильный выдвиженец по округе. Я же говорил с людьми во время сбора подписей: они устали и от власти, и от оппозиции. И я четко понимал свои плюсы в этой ситуации.

Я искренне считаю, что в стране есть проблемы и они идут с самого верха. Но если бы завтра были выборы, я бы голосовал за Лукашенко.

Аляксандр Лукашэнка. Фота: Ірына Арахоўская / Belsat.eu

— Почему за Лукашенко?

— Потому что сейчас есть внешняя сила, которая угрожает моей стране. У меня нет никаких симпатий к Лукашенко. Я считаю абсолютно неправильным, что один человек 25 лет у власти. Но я пытаюсь думать с позиции патриота. Я считаю, что сейчас для Беларуси главное – сохранение независимости. Мы сильно заигрались в отношениях с Россией. У меня есть надежда, что поскольку у этого человека есть много опыта, то он сможет как-то договориться с другим человеком в Москве, у которого тоже много опыта. Я понимаю, что если придет какой-то молодой и прогрессивный президент, то его могут обвести вокруг пальца, так как сейчас в Кремле очень хитрые люди собрались. Я считаю, что главное разобраться с внешними факторами, а уже потом мы как-то сами разберемся внутри страны.

— Говоря о том, что вы верили в возможность быть избранным, вы исходите из того, что голоса будут действительно считать?

— Нет, не так. Конечно, хотелось бы, чтобы идеально считали голоса и все было прозрачно, чтобы были правила для всех одинаковы. Но я исходил из белорусских реалий. Мысль была такая: мы видим потепление отношений с Западом, и, может, в связи с этим в парламент допустят больше мыслящих по-другому, более независимых кандидатов. В прошлый раз было, например, 2, а теперь будет 5-6. Но этого не произошло. Насколько я понимаю, было решено не пустить на выборы всех, кого можно не пустить на законных основаниях. Мне, например, отказано в регистрации несправедливо, но по абсолютно законным причинам. Как это? Например, женщина указала старый адрес прописки – причем и тот, и другой адрес входит в мой округ. Но подпись в результате признается недействительной. По закону это? Да. Справедливо? Нет.

Выступление главы государства в Палате представителей

— Политические амбиции у вас при этом остаются?

— Да. Я считаю, что это была просто проба пера. Но сейчас глобально бороться просто не имеет смысла.

— По вашему мнению, могут ли айтишники стать неким локомотивом перемен в Беларуси?

— Я сомневаюсь, что ІТ-сектор пойдет в политику. Но у многих есть желание сделать жизнь в стране лучше.

У успешных людей рано или поздно появляются мысли о том, чтобы уехать за границу. Это естественно, если ты регулярно путешествуешь, видишь, как люди живут за рубежом и понимаешь, что можешь быть там востребованным.

На мой взгляд, в Беларуси появился новый класс людей, которые добились чего-то, но вопрос с переездом не решили до конца. Они выросли в этой системе, понимают, что система жесткая и авторитарная. Но уезжать они не хотят: у них здесь родственники и друзья, приятные воспоминания и т.д.

И наша задача как общества в том, чтобы маятник переместился в сторону решения остаться в Беларуси.

Если исходить из физического подхода, то надо быть оптимистом: жить нам осталось больше, чем всему нынешнему истеблишменту. Просто потому, что мы молодые.

Сергей Чалый: Беларуси нужна буржуазно-демократическая революция

Игорь Ильяш/МВ belsat.eu

Новости