Сегодня они также были бы в черном списке. Как Советы уничтожали белорусскую культуру. Часть 2

Литературная среда Беларуси пострадала больше всего по сравнению с остальными советскими странами. Четверть из всех репрессированных литераторов в СССР были белорусами. Здесь, в стране, отделявшей Москву от Запада, нельзя было оставить ничего, что хоть на минутку ставило под сомнение идею единой большой советской страны.

«В процентном эквиваленте в Беларуси уничтожили две трети писателей, в Украине – около 65 процентов, – говорит Игорь Кузнецов, исследователь сталинских репрессий. У нас больше всех пострадала литературная среда. Здесь была своя специфика: пограничная страна. Даже по сравнению с Украиной, у нас уничтожили больше, потому что мы компактнее, у нас меньше территория».

Леонид Моряков, племянник расстрелянного поэта Валерия Морякова, в публикации «Уничтожение» приводит цифру, что из 2000 репрессированных литераторов по всему СССР около 500 были из Беларуси. Только за три осенних месяца 1937 года было расстреляно более пятидесяти белорусских писателей. За десять лет с 1930-го по 1939 год под репрессии попали около 350 литераторов, почти половина из них были расстреляны.

«Там был весь цвет, самый сок. Талантливые, амбициозные, стремительные в развитии. А красивые какие… невероятной красоты! – говорит Анна Северинец, писатель и исследователь белорусской литературы. – Это было очень необычное время. А какое время, такие и поэты».

Большей частью из белорусской литературы уничтожали молодежь, поэтов и писателей, которые только начали свой творческий путь и достигли первых результатов в литературе. Они успели издать свои первые сборники, публиковались в печати. Однако во время арестов НКВД проводил обыски у писателей, забирал и истреблял всю литературу, книги и корреспонденцию. А главное, бесценные для белорусской литературы рукописи. В огонь попадало все, что не восславляло Советский союз. Специальные литературные эксперты выезжали из НКВД на обыски, чтобы не пропустить, не оставить ничего «нацдемовского».

До сих пор не восстановлена поэма Сергея Астрейко «Бенгалия», которая успела стать знаменитой в литературных кругах. Сергей Астрейко был расстрелян в 24 года.

Владимира Дубовку, Владимира Жилку и Адама Бабареку выслали, когда им было по 30 лет. Алеся Дудара убили в 32 года, Юлия Товбина – в 26. Самым старшим из расстрелянных в 37-м году поэтов был 40-летний Михаил Чарот, из писателей – 42-летний Янка Неманский.

«Тридцать – это же самый возраст, самая зрелость поэтическая. Дубовка только закончил свой первоначальный, ученический раздел и уже стал классиком белорусской литературы. А если бы ему дали работать? – говорит Анна Северинец. – Если бы остались в литературной среде Алесь Дудар, Владимир Дубовка, Михась Чарот… Те, кто избежал репрессий в то время, были поэтами второго ряда, они бы никогда не достигли таких позиций, если бы жили те, кого выслали и расстреляли. Владимир Хадыка, Владимир Жилка, Юлий Товбин, Тодор Кляшторный, – это поэты уровня на несколько порядков выше Петра Глебки или Петруся Бровки, я уже не говорю о большом количестве функционеров от литературы, которые вообще не были отягощены талантами, но долгое время господствовали на поле белорусской культуры».

В ночь с 29 на 30 октября в Минске были расстреляны от 102 до 106 человек, по разным данным. Примерно 30 из них так или иначе принадлежали к литературной среде и проходили по сфабрикованному делу НКВД о создании национал-фашистской организации, которая ставила своей целью отделить БССР от Советского союза. Из протоколов допросов белорусских литераторов следует, что вместо литературной деятельности они якобы готовили вооруженное восстание против советской власти.

На допросы к писателям и поэтам приходили самые жесткие следователи, так как арестованные были несокрушимы духом. Их жестоко пытали, чтобы выбить подпись под протоколом.

В соответствии с официальной цифрой, всего на территории Беларуси с 20-х по 50-е годы было репрессировано 600 тысяч человек.

«Я называю цифру 1 млн 400 тысяч – 1 млн 600 тысяч репрессированных, – говорит историк и исследователь Игорь Кузнецов. Ведь я учитываю не только тех, кто был расстрелян или выслан на каторгу, но и тех, кто был лишен избирательных или других гражданских прав».

Литераторы, а также историки, географы, архитекторы, ученые, кого миновала смерть или лагеря, вынуждены были скрываться, или бежать, или работать согласно принципам и идеями советов. Приспособление к власти спасало жизнь, но не способствовало творчеству, национальному развитию.

«Это была долгосрочная, спланированная работа по уничтожению национальной интеллигенции, – говорит Анна Северинец. – И у них получилось, мы почти потеряли национальное государство Беларусь. Сегодня нам нужно еще сто лет идти туда, в ту страну, которую они уже видели перед собой, которую начинали строить, держась своего языка, литературы, истории. Если мы их помним, то тогда мы их берем в соратники, хотя их нет физически, но их стихи, статьи несут тот неисчерпаемый эмоциональный заряд, на который сегодня не способны мы сами, потомки жестоко истребленной культуры. Сегодня, между прочим, они все были бы в черном списке».

Belsat.eu  благодарит за предоставленные фотографии поэтов из собственного архива Алеся Дудара.

Вероника Владимирова/ТП, belsat.eu

Новости