Подробности дела экс-собственника «Мотовело»: Муравьев одновременно был в Минске и в Абу-Даби?
Бывший милиционер из Гродно в ходе изучения дела известного бизнесмена Александра Муравьева выявил ряд несовпадений между информацией из судебного приговора и реальностью. По мнению суда, Муравьев все приказы и распоряжения давал лично, находясь в Минске. Но был ли он там на самом деле?
В 2016 году процесс над крупным бизнесменам и экс-владельцем Минского мотовелозавода стал громким событием. Александру Муравьеву, главному обвиняемому по делу, инкриминировали мошенничество (ч.4 ст. 209), хищение (ч.4 ст. 210), уклонение от уплаты налогов (ч. 2 ст. 243). Согласно приговору Муравьев получил 11 лет лишения свободы с конфискацией имущества, в том числе – акций «Мотовело».
Казимир Мороз, экс-директор «Мотовело», был признан виновным в халатности (ст. 428 УК) и расхищении (ч.4 ст.210 УК). Его, однако, суд фактически оставил на свободе, дав 5 лет «домашней химии» с конфискацией имущества. Еще одну фигурантку дела, заместителя гендиректора Елену Николайченко, следствию найти не удалось: она до сих пор находится в бегах.
В 2015-ом, после ареста Муравьева, завод вернули под руководство государства. Показатели прибыльности завода быстро сползли вниз: уже в первой половине 2016-го потери составили около 40 миллионов долларов.
Своей вины ни в ходе следствия, ни на суде Муравьев не признал. По его словам, все, что он делал, было направлено на развитие завода.
Муравьева в Минске не было?
Михаил Куцко, бывший милиционер из Гродно, о котором «Белсат» уже писал, познакомился с Александром Муравьевым в исправительной колонии №3 («Витьба»). Там Куцко изучил судебный приговор Муравьева, в котором нашел нестыковки. По словам бывшего милиционера, далеко не все выводы следствия можно считать корректными, а значит и справедливость приговора можно поставить под сомнение.
«Интересный момент я нашел во время изучения пятого эпизода, который инкриминируется Муравьеву, – рассказывает Михаил Куцко. – Речь о пособничестве в уклонении от уплаты налогов. Согласно срокам, Александр Муравьев 2 апреля 2013 года предоставил Сергею Муравьеву (брату) реквизиты, наименования, печати, а также доступ к расчетным счетам «ATEC Trading GmbH». Зачем? Чтобы, якобы, уклоняться от налогов. Здесь же указано, что все это он делал в Минске».
Почему именно этот момент вызвал интерес? В приговоре нет никаких доказательств факта привязки к местности, то есть к Минску. Обычно, даются как минимум соты мобильного телефона, в идеале – фото и видеосвидетельства, если за человеком велось наблюдение. Здесь – ничего. Сам Александр Муравьев жил в Австрии, часто бывал в России и Арабских Эмиратах. В Беларуси же бывал лишь изредка.
Михаил Куцко рассказывает, что был сделан запрос в Государственный пограничный комитет. В ГПК ответили: Муравьев 30 марта 2013 вылетел из Беларуси в Абу-Даби и вернулся в Беларусь 4 апреля 2013-го. То есть, находиться в Минске 2 апреля и кому-то что-то передавать он точно не мог.
По словам экс-милиционера, время, место и способ совершения преступления должны быть обязательно указаны в уголовном деле. Здесь же местом указан Минск, где Муравьева не было. Оговорок, что Муравьев кому-то что-то передавал через третьих лиц, в приговоре нет.
«Вопрос к профессионализму адвокатов»
– Почему же на это не обратили внимания адвокаты?
– Это вопрос к их профессионализму, – полагает Куцко. – Возможно, объём дела – 119 томов – оказался для них слишком большим. Возможно, еще что-то повлияло. Но на подобные вещи каждый юрист должен обращать внимание.
– Почему внимания не обратил сам Муравьев?
– Муравьев считал, что обвинение вообще необоснованно, – продолжает Куцко. – А вдаваться в детали ему, как не юристу, а человеку с экономическим складом ума, совсем не стоит. Его позиция была простой: нет доказательств и все. Он не был обязан доказывать свою невиновность. А вот вины своей он не признал ни в чем: ни по одному из эпизодов.
Снова даты, снова Муравьев не в Минске
Четвертый эпизод дела Александра Муравьева касается «расхищения денежных средств» с «Мотовело». Экс-руководитель предприятия якобы организовал хищение, используя своих сотрудников: гендиректора Казимира Мороза и его заместителя Елену Николайченко.
По приговору, Муравьев в период с 1 по 7 мая 2014 года дал указания заключить заведомо фиктивный договор. Согласно ему, «Мотовело» собиралось перечислить деньги на расчетный счет индивидуальной предпринимательницы Елены Николайченко якобы в счет оказания услуг, которые будто бы не оказывались. Все это, как и в прошлом случае, происходило, когда Муравьев находился в Минске – так указано в судебном приговоре.
«Здесь опять важны временные рамки, – объясняет Куцко. – Ведь согласно ответа из ГПК, Муравьев 23 апреля 2014-го вылетел из Минска и вернулся только 6 мая 2014-го. Все как и в прошлый раз! Договор был положен на подпись 1 мая, когда Муравьева точно не было в Беларуси, а зарегистрирован 7 мая».
В судебном приговоре указано, что Елена Николайченко открыла ИП 24 апреля 2014-го, то есть через день после вылета Муравьева. Таким образом, как Муравьев мог дать Николайченко какие-то поручения, находясь в Минске, если в последний свой день в столице – то есть 23-го – та еще не была частным предпринимателем?
«Конфетка получилась… с дерьмом»
Почему повсеместно указывается личное присутствие Муравьева в Минске? Кажется, без этого момента и подкопаться было бы трудно…
«Из-за отсутствия реальной доказательной базы, – уверен Куцко. – Но конфету нужно было слепить. То есть, указать время, место и способ совершения преступления. Показать, что здесь не голое дело без конкретики, а что-то серьезное. На стол положить кому надо. А конфета, как видим, с дерьмом получилось…»
Стоит напомнить, что сама Елена Николайченко сейчас находится в розыске. Ее не успели даже допросить. Таким образом, подтвердить то, что Муравьев давал ей указания, невозможно. Телефонных или каких-либо еще доказательств тоже нет. Откуда же взялась информация об «указании Муравьева»? По словам экс-директора Мороза, который получил наказание ниже нижней планки и вышел на свободу…
«Вот несколько моментов, согласно которым приговор не соответствует фактическим обстоятельствам, – резюмирует Михаил Куцко. – Правильно или неправильно вел бизнес Муравьев – это субъективный вопрос. Речь же о конкретном преступлении, которое нужно доказать. Я же вижу нарушения норм закона и сообщаю о них. Информация о фактах нарушения закона не может быть ограничена в распространении. Вот и все!»
АК/АА, материалы дела Муравьева и ответ ГПК предоставлены Михаилом Куцко
