Патологоанатом из Нью-Йорка о том, как город готовится ко второй волне эпидемии
Нью-Йорк переходит к первой стадии открытия после трехмесячного карантина. Согласно подсчетам «New York Times», в понедельник на работу в городе могут вернуться около 400 000 человек. И хотя США до сих пор остаются самой пострадавшей от коронавирусной инфекции страной (более 1,9 млн человек заболели, около 110 тысяч умерли), а кривая роста не идет вниз, в Нью-Йорке количество новых заболевших находится на рекордно низком уровне. За прошлые сутки в городе, ставшим этой весной эпицентром мировой пандемии, зарегистрировали 84 новых случая COVID-19, госпитализировали всего 66 пациентов. Врач-патологоанатом одного из городских госпиталей Нью-Йорка, уроженка Беларуси Анастасия Пигаль рассказала «Белсату», что происходит здесь после спада заболеваемости и как эпидемия поможет больницам в будущем работать лучше.
Сейчас волна заболевших в Нью-Йорке спала и осталась на стабильно невысоком уровне. В штате обнаруживают около тысячи новых случаев и регистрируют около 100 новых смертей в день. То есть, вирус циркулирует в обществе, но из-за принятых карантинных мер передается мало. Медики мысленно благодарят жителей города за соблюдение рекомендаций.
Пока закрыты большинство офисов и промышленные магазины, залы ресторанов и все развлекательные заведения. Школы и университеты продолжают удаленное обучение. Многие летние лагеря уже разослали письма об отмене работы в этом сезоне. В продуктовый магазин не пускают без маски или шарфа на лице.
Город постепенно освобождает инфекционные койки в больницах, наращивает объемы бесплатного тестирования людей и готовится к следующей ступени контроля эпидемии – выявлению инфицированных и отслеживанию контактов. Городскими службами и госпиталями нанимается целая армия работников, которые будут опрашивать больных с целью выявления контактов и организовывать их изоляцию и снабжение.
Это может звучать парадоксально для Беларуси – чем же до сих пор занимался Нью-Йорк? Почему не было этой работы в последние месяцы? Во время пика эпидемии – а инфекцию перенесли от 10 до 20% жителей города – отследить такое количество контактов было нереально, и карантин стал единственным способом ограничить распространение вируса.
При этом часто слышна критика властей за слишком медленную реакцию: учебные заведения закрылись при около 1400 обнаруженных случаях в штате и первых смертях, а полный карантин ввели неделей позже при 15 тысячах инфицированных. Введение карантина на неделю раньше сохранило бы тысячи жизней.
По мере того, как освобождаются и моются инфекционные отделения, в больницы постепенно возвращаются плановые пациенты. Наращивают объем работы хирургия и онкология: в первую очередь врачи принимают пациентов, которые не могут долго ждать. Осторожно открываются посещения, ожидается рост плановых и профилактических процедур.
Сейчас медики анализируют то, что произошло во время эпидемии, чтобы подготовиться к следующему разу – то есть, второй волне, которую все ожидают, надеясь, конечно, что она будет не такой серьезной.
Одновременно в американских больницах происходит широкая реорганизация работы. Из-за того, что нормальные процессы во многих отделениях были сильно нарушены, можно уже не возвращаться к старым, а выстроить новые, более эффективные, методы.
Моя лаборатория уже работает в обычном режиме, но родильное отделение, например, продолжает работу в карантинном, выявляя и изолируя всех инфицированных женщин и детей.
Карантин в Нью-Йорке принес результаты через несколько недель после введения: кривая заболеваемости сгладились и пошла вниз. В нашем госпитале это было видно по снижению новых пациентов с пневмонией. К тому моменту, когда это произошло, – а в госпитале использовалось больше трехсот ковидных коек, – количество умерших в больничном морге превысило сотню и ещё несколько дней держалось на этом уровне. В некоторые дни прибывало по несколько умерших в час.
Поскольку похоронные бюро не могли бесконечно увеличивать свою скорость работы и у них быстро появились очереди, временными хранителями умерших стали госпитали.
Наладить качественное временное хранение такого числа тел – большая организационная задача. Ни у одной больницы таких физических возможностей нет. Поэтому в Нью-Йорке для помощи госпиталям создали оперативный штаб по работе с массовой смертностью на базе городской службы судебных медиков. Именно он своевременно зарезервировал и начал рассылать по госпиталям фуры-холодильники, фотографии которых разошлись по миру как мрачное свидетельство серьезности эпидемии.
Радовались этим рефрижераторам только в моргах, где стремительно кончались места для новых трупов. В связи с этим множеству наших работников пришлось заниматься совершенно новой работой. Инженерный отдел строил ступеньки и рампы для подхода к фуре, патологоанатом руководил погрузкой, а координатор конференций записывала имена и расположение тел.
В какой-то момент появились дополнительные временные работники, наладился четкий процесс регистрации и выдачи, и стало легче. Ещё через некоторое время город с помощью военных организовал временные морги для длительного хранения и начал разгружать госпитали.
По мере увеличения количества случаев в морге остро стал вопрос как наладить быстрое и безошибочное нахождение умерших. Тут понятие «идентификация пациента», то есть правильный пациент под правильным именем, так же важно, как и при лечении. По закону забрать тело может только лицензированный представитель похоронного бюро. Все участвующие в цепочке выдающих и получающих ответственны за точность процесса – соответствие полного имени и больничного номера с документацией. Можно представить, как усложнилась эта задача при увеличении количества умерших в пятнадцать раз.
Во время эпидемии оказалось, что хоронить без длительной задержки можно только в случае, если родные не будут приходить, чтобы посмотреть на умершего в похоронном бюро. Бывало, нас просили сделать фотографию умершего. Мы не отказывали, когда узнавали, что семья последний раз видела человека живым дома. Людям очень трудно принять на словах смерть родного, часто совсем не старого, не увидев его.
На пике заболеваний в госпитале появились команды работников с планшетами, которые налаживали видеосвязь пациентов, в том числе и умирающих, с родственниками. Это очень помогло и семьям, и медикам.
Во время эпидемии большую роль сыграли ежедневные короткие общие совещания-звонки госпиталей с городским штабом по массовой смертности. Было заметно, как работники штаба набирали опыт, пробовали новые решения и, конечно, меняли эти решения, если они не работали. Участники звонков помогали друг другу советами, задавая вопросы и даже требуя каких-то действий от города.
Фраза организаторов совещаний «мы летим на самолёте, который продолжаем строить» стала отражением того, как группа людей из самых разных областей городской инфраструктуры, бизнеса и медицины искала пути как предоставить всем семьям возможность достойного прощания с умершим и похорон по их выбору. Это было очень важно для растерянных и встревоженных родственников умерших, оказавшихся перед выбором среди безнадежно переполненных похоронных бюро. При этом часто и сами члены семей были больны или даже госпитализированы.
Масштабы потерь первой волны можно оценить по открытой статистике общей смертности. На протяжении нескольких недель смертность в городе увеличилась на 20–30% по сравнению с предыдущими годами. Медики, как и работники других, основных, служб, ощутили тревогу и за свою жизнь, и жизни своих близких, и боль за пациентов и заболевших сотрудников, и страх перед неизвестностью. На личном уровне участникам этих событий ещё предстоит переработать впечатления и переживания, которые были скрыты пока все были очень заняты.
В то же время эпидемия делает многих людей, оказавшихся в эпицентре, сильнее, учит работать командой, решать новые сложные задачи и добиваться необходимых изменений, и будто переставляет приоритеты. Беларусь, как полноценная часть мира, также проходит эти уроки.
ДД belsat.eu
