С высшим образованием – в поломойки или водители троллейбуса. Как сегодня живут в России украинцы, бежавшие в 2014-м от войны? «Белсат» подготовил три истории беженцев, которые осели в сибирском городе Кемерово.
Найти этих людей оказалось довольно сложно, не все из них готовы говорить «на диктофон» и тем более назвать своё имя.
Если бы не сын, пошёл бы воевать
Александр Гарагуля – единственный из наших героев, кто согласился назвать настоящее имя и сфотографироваться. Мужчина приехал из Луганска с улицы Победоносной. В конце 2011 года у его жены Елены обнаружили рак молочной железы, сделали операцию, удалили грудь, назначили лечение.
В 2014 году луганскую больницу после попадания нескольких снарядов закрыли, лежачих вывезли, а тем, кто проходил курс терапии, посоветовали искать возможность лечиться в другом месте. Летом они с женой отправились в Киев, но лечение не помогло. В сентябре Елена скончалась.
Остался Александр один с 14-летним сыном. Местное предприятие, на котором мужчина шоферил, закрылось. Перебивался временными заработками, «слесарил потихонечку, с ребятами машины ремонтировали». Если бы не сын, пошёл бы воевать.
«Как их украинские власти называли – террористы, сепаратисты и всё такое. Я так не считаю, я в принципе политику никакую не поддерживаю, – рассуждает Александр Васильевич. – В принципе я поддерживаю ту власть, которая власть. Если бы не ситуация, что у меня на руках остался несовершеннолетний ребенок, я бы был рядом с ними. У меня много знакомых и друзей, которые именно в ополчении. Сейчас же там вообще непонятно что. Сейчас я не поддерживаю, у меня родители там остались. Они до сих пор живут, я созваниваюсь».
В 2015 году сын закончил 9 класс, и они решили уехать от бомбёжек в Россию. В марте 2017-го Александр стал гражданином РФ, сын отучился в училище и поступил в пищевой институт на бюджет. Пока учится, возвращаться в Луганск не собираются:
«В принципе здесь мне нравится, город хороший, люди такие же, как и у меня на родине. Такие же нормальные, адекватные».
Чиновник не помог, в группу беженцев не взяли
А вот помощи от бывшего губернатора Амана Тулеева так и не дождались, да и в основную группу беженцев Александр с сыном не попал, поэтому пришлось рассчитывать только на себя.
«Я потом узнал, что тулеевская программа была для специалистов – инженеры, врачи, а я обычный водитель. Начал искать работу по профессии, а права-то у меня украинские. Есть приказ президента, что на работу берут только с российскими правами. Посчитал по деньгам – я их не потяну. То есть, заново надо права получать.
Как-то ехал на трамвае с очередного собеседования и увидел объявление, что набирают водителей троллейбусов и трамваев. Там 20 тысяч – обучение с рассрочкой, меня это устраивало. Моих знакомых родственники здесь живут, они мне помогли – дали эту сумму на обучение. Я уже все вернул им, естественно. Отучился на водителя троллейбуса, начал работать и сейчас вот рассчитался. Знаете, не моё это».
Жильё для Александра с сыном – самая актуальная проблема сейчас. В общежитии для беженцев места им не нашлось, пришлось снимать. Позже перебрались в частный дом знакомых. Сначала платили аренду, потом им разрешили жить за коммуналку, чтобы за домом следили.
Александр даже надеется получить ипотеку. Обратно в Луганск пока не собирается.
«Если бы не семья, и я был бы там с ребятами, то я отстаивал бы. Чтоб было отдельное государство. Может в дальнейшем, когда всё устаканится, и мы будем в составе России. Я, в принципе, за».
- Крым стал крестражем избирательной камании Путина
- Донбасс все. Россия прекратила финансирование сепаратистов
- ООН признала присоединение Крыма к России «временной оккупацией»
С украинским дипломом в России – только мыть пол и посуду
Ирина вместе с матерью Ларисой Васильевной (имена изменены по просьбе героев – Прим. Belsat.eu) и тремя маленькими детьми приехала в Кемерово в сентябре 2014 года. Созвониться и поговорить с ней удалось только поздним вечером – женщина возвращается с работы, когда дети с бабушкой часто уже спят.
У Ирины высшее образование Бердянского пединститута, она – педагог начальных классов. Ещё есть диплом железнодорожного техникума по специальности «Международные перевозки», плюс курсы секретаря-референта, плюс в швейном училище отучилась на закройщика. И всё это в столице Кузбасса оказалось абсолютно бесполезным.
«Чтобы ей работать здесь педагогом, надо пройти переаттестацию, переучиться, ведь она хоть и говорит по-русски, преподавала в украинской школе, – рассказывает мама Ирины. – Но на это нужно время и деньги, а денег у нас нет, всё уходит на съём квартиры и еду, замкнутый круг получается».
У Ларисы Васильевны тоже высшее образование и 40 лет стажа – работала сначала музыкальным работником, потом теплоэнергетиком, а в Кемерове удалось устроиться только посудомойкой в школе.
Всё тот же замкнутый круг: дома, в Украине, котельные были газовые, тут – на угле, можно переучиться и устроиться по специальности, но ни денег, ни времени на это нет – нужно постоянно работать, чтобы не остаться голодными на улице.
Ирине помог устроиться на работу сам бывший губернатор Кузбасса Аман Тулеев. Самый главный чиновник области устроил мать-одиночку троих детей в свою администрацию… поломойкой. И она ему за это очень благодарна.
«Мы уже в поезде услышали, что тут такой хороший губернатор, таким, как мы, помогает, – вспоминает Ирина. – Когда нечего было есть моим детям, Аман Гумирович протянул мне руку помощи, он устроил меня на работу, чтобы я могла купить детям хотя бы молоко, хлеб (плачет). Это просто очень тяжело: в мирное время понимать, что детям даже не на что молока купить.
Я была согласна на любую работу, потому что у меня трое маленьких детей и их надо кормить, другой работы у меня просто не было. Аман Гумирович при мне сказал устроить меня в администрацию, а вот эти чиновники под ним уже вот так вот распределили – уборщица».
«Если правду сказать, волосы дыбом встанут. А вам надо только положительное…»
Параллельно Ирину устроили ещё на одну ставку в областной администрации – буфетчицей местного кафе, обслуживающего чиновников, чтобы она хоть как-то дотянула до прожиточного минимума. До сих пор всё, что женщина зарабатывает на одной из двух работ, уходит на оплату жилья в отдалённом районе города. По её словам, и сотрудники, и руководство организации относились к ней очень хорошо и всегда готовы были прийти на помощь, и сейчас даже некоторые помогают, но в отпуск летом, когда детские сады закрылись на ремонт, её не отпустили, она вообще без отпуска трудилась. А потом выяснилась ещё одна подлость:
«Я отработала там добросовестно 3 года, почётные грамоты имеются, всё, ни одного замечания не было, но когда я перешла с одной работы на другую, вместо трёх лет стажа отработанного мне в трудовой книжке записали два года (плачет). Просто обидно! Это же администрация области! Как так можно? Я даже не знаю, что и сказать. Если правду сказать, волосы дыбом встанут. А вам надо только положительное…».
– Нет, мне надо правду! Я пытаюсь собрать объективную картину, как сейчас живут беженцы из Украины.
– Мы шли не как беженцы, а просто как переселенцы. В то время у нас уже бои начались на донецкой трассе и в сторону Новоазовска-Широкино, там были все пропускные пункты закрыты. Поэтому мы сами были по себе, никакого жилья, ничего нам тут не предоставили, мы сами по себе карабкаемся. Я вам честно скажу – я боюсь остаться без работы! Очень много всего накопилось за эти годы, но я просто боюсь остаться без работы.
В школу и детский сад не берут – при чём тут национальность?
Когда они приехали, младшему ребёнку было 1,5 года, среднему – 2,5, старшему – 10 лет. Геополитические проблемы совпали с семейными – незадолго до начала войны, когда младшей дочке был ещё годик, муж Ирины бросил семью, о его судьбе она до сих пор ничего не знает, но уверена – воевать муж не пошёл:
«Он не из тех людей, я о нём ничего не знаю, и знать не хочу! Он просто развернулся и ушёл. Мне не надо от него ничего!»
После переезда в Кемерово помимо проблем с работой у матери-одиночки появились и трудности с устройством детей в детский сад и школу, куда старшего ребёнка не принимали весь сентябрь:
«Все школы в округе я обошла, ни в одну не брали, потому что мы были с Украины, так и говорили. Я никак не могла понять, хотя я сама в Украине отработала 8 лет в школе, при чём тут национальность и образование? Нам отвечали, мол, школы переполнены, надо было записываться раньше, а учебный год уже начался. И так было, пока соседка не подсказала пойти кое к кому в горадминистрацию. Я сходила, и по звонку нас сразу же взяли на следующий день, причём, в одну их тех школ, в которую я уже обращалась».
С детским садом вышла та же история – сначала отказывали, мол, у нас и своих девать некуда, очерёдность, запись заранее, но по звонку из администрации место сразу же нашлось.
«Спим вчетвером поперёк дивана»
Однако не все проблемы удалось решить с помощью чиновников, даже самого главного в области. По словам Ирины, так как она многодетная мать-одиночка, приехавшая из Украины, живёт в съёмной квартире, Тулеев распорядился оформить ей беспроцентную ипотеку на жильё. Но этого так и не произошло. Никакой ипотеки под 0% Ирине чиновники не дали, семья из 5 человек до сих пор живёт в съёмной квартире панельной 9-этажки. В Кемерове такие называют КГТ – комната гостиничного типа.
«36 квадратов, но минус 8 метров – это балкон. Что вам ещё сказать? Спим мы поперёк дивана вчетвером, дочка старшая на кровати спит, потому что ей в школу, – чтобы отдыхала. А мы с мамой и двумя детьми поперёк дивана. Я себе скамейку подставляю, потому что ноги длинные, не помещаюсь. Детям, конечно, тесно, но… в тесноте, да не в обиде. Помните, в книжке по истории картинка была – крестьянин стоял в поле на одной ноге в лапте, так и мы. Но надо позитивно смотреть и принимать то, что есть. Я не жалуюсь! Главное, чтобы дети не болели, а остальное всё – ничего!»
В Украине – враг государства, в Кемерове – водитель трамвая
Настоящее имя и фамилию водитель кемеровского трамвая, назовем ее Ольга, решила не раскрывать – боится мести «украинских карателей». Она даже отказалась от личной встречи – с журналистом «Белсата» женщина общалась через посредника, который передал её ответы на вопросы.
Семья приехала в Кузбасс в 2015 году из-под Горловки в Донецкой области, город Дзержинск.
«Боевые действия на востоке Украины активизировались, – вспоминает Ольга. – Наш город обстреливала нацгвардия Украины, вот-вот должна была войти в Дзержинск. Мой муж активно поддерживал «Русскую весну», и в 2015 году мы уже хорошо понимали, что стали врагами для украинского государства.
Выезжали из города в одночасье, под грохот разрывов. Взяли только личные документы и своих детей, младшему из которых на тот момент и двух лет не исполнилось. Бросили всё, что там имели: и дом, и скарб, и банковский депозит».
В Кузбассе семью встретили хорошо, даже предоставили общежитие, ребятишкам – места в детском саду. Ольга смогла устроиться в Кемеровскую электротранспортную компанию, где к ней отнеслись, «как родные». У младшего после обстрелов появились симптомы неврологического заболевания, и ему трижды предоставляли бесплатные путевки в неврологический санаторий, поэтому Ольге жизнь в Кемерове нравится намного больше, чем дома.
– Почему вы не хотите раскрывать своего имени? Какие проблемы могут возникнуть у вас или ваших родственников и знакомых?
– В нашем городе по-прежнему стоит украинская нацгвардия. Нам уже сообщили, что мы занесены в списки разыскиваемых лиц по обвинению в терроризме. Это значит, что мы подлежим аресту, если вдруг пересечём границу Украины. Проблемы очень серьёзные могут возникнуть и у других украинцев, если выяснится, что они поддерживали или поддерживают даже самые минимальные отношения с нами.
– Хотите ли вернуться домой? Планируете?
– Нет, не хотим. Мы сейчас планируем взять ипотеку и в буквальном смысле обрести свой дом здесь.
300 тысяч новых граждан
По данным начальника Главного управления по вопросам миграции МВД России Ольги Кирилловой, сейчас на территории России проживает около 2 миллионов бывших граждан Украины, с 2014 года украинцы лидируют среди мигрантов .
«За 2014–2017 годы и первое полугодие 2018-го гражданство РФ приобрели более 312 тыс граждан Украины. В текущем году миграционный поток из Украины остался на прежнем уровне», – заявила Кириллова.
При этом, 1 января 2017 года в России закрылись все пункты временного размещения (ВПР), предназначенные для беженцев из Луганской и Донецкой областей Украины, в начале 2015 года их было 576. По данным МВД, поток беженцев именно из этого региона остановился.
Роман Янченко, belsat.eu
