Накануне премьеры военной трагикомедии «Донбасс», которая стала хитом последнего Каннского фестиваля, ведущая «ПроСвета» Алина Ковшик поехала в Берлин, чтобы пообщаться с режиссером ленты Сергея Лозницы.
– Что вас вдохновило на фильм, что послужило импульсом?
– Мне кажется, сегодня это одна из самых важных проблем в Европе. И как можно не попытаться описать, что там происходит, я не понимаю. Появилось нечто, что не очень похоже на войну, но является войной. Что имитирует нормальную жизнь, но таковой не является. И это продолжается уже 4,5 года. То есть, каждый день там происходят перестрелки, обстрелы. Есть линия фронта. И каждый день есть раненые и убитые. Но это очень странная война, на которую не обращают внимания европейские политики. То есть, вроде бы обращают, но ничего не делают, чтобы это прекратить.
Это очень опасная ситуация. Мы все живем под угрозой того, что все это вспыхнет ярким пламенем, перейдет в горячую фазу и серьезно изменит положение вещей в Европе. Бизнес с Россией продолжается, несмотря на то, что она является агрессором и оккупировала целую часть Украины. Санкции санкциями. Может быть, они влияют, но это все равно не может прекратить того, что происходит.
Это опасно еще и потому, что дегуманизируется пространство. Мы привыкаем к определенным вещам, которые бы мы никогда в жизни не признали нормой. Это разрушает систему человеческих отношений.
– Сегодня на «Белсате» премьера. Что бы вы хотели сказать белорусам?
– Смотрите и думайте. Это может быть вашей перспективой. Учитывая стратегию белорусского и украинского соседа к собиранию соседних земель, Беларусь вполне может, после Грузии и Украины, стать следующим объектом претензий. Нужно быть очень внимательными, чтобы не стать объектом такой же манипуляции, как жители территорий, находящийся сейчас в крепких объятиях российских рук. Ведь истинные причины того, что происходит, все пытаются прятать.
– Что это за причины?
– Война – это не про то, что территорию пришли освободить и дать ей независимость. Война – это грабить, убивать, насиловать. Вы же тех, кто скажет «мы пришли, чтобы сделать из вас рабов, ваших детей послать на опыты, а из девушек сделать проституток», не пойдете приветствовать с цветами и хлебом-солью? Для этого и существует пропаганда.
– Вы много размышляли о том, что война – это в некотором смысле манипуляция. Что в головы людей можно заложить мысли, которые сделают из них совсем не тех, кем они были. Что мы и увидели на Донбассе.
– Манипуляция – это не война, это методы и средства, при помощи которых людей подталкивают к тому, чтобы они перешли границу. Что такое граница? Это способность убивать человека. Война возникает, когда люди готовы убивать друг друга. Это не так просто. Троцкий жаловался в письмах с линии фронта, когда он пытался поднимать крестьянство на гражданскую войну, как тяжело объяснить мужику, почему он должен взять винтовку и стрелять в себе подобных.
Ради этого и трудится армия пропагандистов. И у этих ребят в руках уже совсем другие технологии. Они могут использовать все возможности медиа, чтобы люди перестали мыслить и начали предпринимать определенные действия.
– Вы родились в Беларуси, в Барановичах. Когда вы последний раз были на родине?
– В 2012-м, наверное, был. С фильмом «В тумане». Беларусь была копродюссером, процентов десять финансирования. Ну как я мог делать фильм «В тумане», не привлекая к участию страну, по повести уроженца которой, великого писателя белорусского Василя Быкова делал фильм. Была премьера, в большом кинотеатре «Октябрь», по-моему. И я пригласил тогда вдову Василя Быкова. В тот момент я даже не ожидал, что [белорусские – ред.] власти поддержат эту картину. И после этого было распоряжение сделать музей, вернуть имя [Быкова – ред.] в общественную жизнь.
Я помню премьеру здесь, в Берлине. Я пригласил и тех, кто в оппозиции находится, и представителей посольства. И те, и другие пришли. И те, и другие испытали сильные переживания, посмотрев картину. И у меня была уникальная возможность сказать: ребята, вот видите, есть же вещи, которые вас объединяют. Подумайте над этим. Культура!
– Пытались ли вы вывести фильм «Донбасс» в белорусский кинопрокат или, скажем, попасть на фестиваль «Листопад»?
– В программу фестиваля «Листопад» картину не взял. Насколько я знаю, все, кто отбирает, внимательно следили, покажут или нет фильм в России. В России показ был отменен по техническим причинам. Майдан тоже не показали на фестивале «Листопад».
– За «Донбасс» вас очень резко критикавали в Москве. Как вы воспринимаете критику?
– Для того, чтобы критиковать и быть честными со зрителем, необходимо показать эту картину. Если кто-то критикует картину и обращается к российским зрителям, а эта картина запрещена, это по меньшей мере непорядочно.
– В Россию вы не ездите.
– Если объявлено, что картина несет террористический контент… В России пять лет за это дают. У меня еще есть картины, которые я очень хотел бы снят. Я бы, конечно, и в тюрьме нашел чем заняться, но пока хотел бы на воле побыть.
– Вы очень быстро и интенсивно реагируете на политические события в Украине. Не боитесь, что вас постигнет участь Сенцова? Сегодня быть режиссером также очень опасно.
– Волка бояться – в лес не ходить. Кинорежиссер – это профессия серьезная. Если бы был страх, я бы эти картины не делал. Я делаю эти фильмы, потому что меня это очень глубоко беспокоит. Это у меня болит.
– О чем вы мечтаете?
– Сделать следующий фильм. Я в принципе рожден для того, чтобы делать кино. Как только я заканчиваю одну картину, сразу начинаю другую. Сейчас у меня их пять на разной стадии.
ИО/АА, belsat.eu
