На тему детства, протеста, веганства и идеального общества «Белсат» пообщался с Максимом Пекарским, Вадимом Жеромским и Вячеславом Косинеровым – фигурантами «дела граффитистов».
Максим Пекарский: «Вся эта история показала подноготную близких людей»
Максим Пекарский. Фото symbal.by
Парень плохо помнит своего папу: родители разошлись, когда ему было 7 лет. Максима с младшей сестрой воспитывала мать, а на летних каникулах – дедушка и бабушка в деревне около Сморгони. Те много рассказывали внукам про свое детство и молодость. Большевики четыре раза разбирали дом деда Максима, чтобы он переехал жить из хутора в деревню и пошел в колхоз.
Максим говорит, что с детства очень любил рисовать и сам захотел учиться параллельно с обычной еще и в художественной школе.
Парень интересовался белорусской историей и культурой, читал множество книг. Чувства, что тогда переживал парень, известны многим из его сверстников, которые открывали свою идентичность из литературы: «С тех пор появился диссонанс с действительностью. Первые мысли борьбы возникли, наверное, тогда», – говорит Максим Пекарский.
Парень попал в круг фанатов клуба «МТЗ-РИПО», где вскоре познакомился с Вадимом Жеромским.
«Фанаты были антифашистами и антирасистами. Большинство – белорусскоязычные. Мне было это близко», – поясняет он.
Парень окончил факультет информационных технологий в Молодечненском колледже и переехал в Минск. Деньги на жизнь ему приносит веб–дизайн.
Одно из увлечений Максима – тату. Изредка он набивает рисунки на патриотические темы друзьям. В этом году он получил приглашение на Фестиваль белорусской татуировки. «Если успею подготовиться, обязательно буду участвовать, – рассказывает парень. – Я хочу не только эскизы прислать, но там на месте «бить».
Максим говорит, что на допросы они ходили, как на работу. Однажды его беседа со следователем длилась с 9 утра до 19 вечера.
Все это время Максим мало обсуждал ход дела с родными, чтобы слишком их не беспокоить. Мать парня вызвали в суд в качестве свидетеля, однако та туда просто не приехала.
До этого у него были два административных взыскания – 5 суток ареста и штраф – за граффити и раздачу листовок. Максим подытоживает, что громкое уголовное дело было хорошей школой. «Узнать изнутри, как работает система, – было ценно. Что касается моего мировоззрения, то оно никак не изменилось», – говорит Максим.
Уголовное дело стало испытанием не только для него, но и для окружения парня. Он говорит, что у него оказались и предатели, и те, от кого поддержки совсем не ожидал.
Вадим Жеромский: «Ушел из «Молодежи БНФ» из-за политиканства»
Вадим Жеромский
«Мы ожидали худшего, но радоваться рано, – говорит Вадим Жеромский о приговоре. – Давление не остановилось. На днях к моим и Максима родителям приходили следователи и милиция. Говорили, что в Сморгони и Молодечно какие-то непонятные изображения появились: «Скорее всего, это ваши дети».
Вадим родом из Сморгонщины. Он родился и вырос в районном центре. Через местные субкультуры он сам пришел к сегодняшним убеждениям. «У меня были друзья-веганы. Мы обменивались интересной литературой на эту тему, – говорит Вадим. – Кстати, моя мама уже 20 лет вегетарианка. Она у меня прогрессивная. В общем, с родителями проблем не было никогда. Поддержка близких людей очень важна».
По окончании школы парень поступил сразу в два университета: в ЕГУ и БИП. Выбрал первый, однако после четырех лет бросил специальность «Международное право». «Я решил получить более рабочую, преземленую профессию», – говорит он.
Вадим вряд ли пропадет при любой власти: у него есть квалификации плиточника, сварщика, каменщика. Заочно учится на лесника в колледже в Полоцке. Правда, сессия пришлась на время судебных заседаний – как отреагирует на это администрация учреждения, Вадим пока не знает. Когда шел суд, его уволили с работы в торговой фирме.
Интерес к общественной деятельности юноши из Сморгони появился во время президентских выборов в 2006 году. Его затянул подъем молодежной активности, который бурлил во всей стране после силовой зачистки «Площади». Вадим попал в «Молодежь БНФ». Парень вспоминает, как участвовал в установлении мемориальных креста и валуна в честь организатора антибольшевистского подполья в 1950-х Растислава Лапицкого.
«Но «Молодежь БНФ» не соответствовала моим идеалом. Структура, политиканство… В организациях с иерархией всегда будут ссоры, борьба за первые места», – объясняет свои убеждения Вадим Жеромский.
Парню нравились т. наз. «низовые инициативы»: без партийных списков, уставов, офисов и регистраций. «На этой волне мы познакомились с Максимом и Славой», – рассказывает Вадим.
Вадим Жеромский
Он был болельщиком футбольного клуба «МТЗ-РИПО». Вадим – сторонник движения «Straight Edge», субкультуры, которая выступает против наркотиков, табака, алкоголя, разврата и потребительства. Много людей ведут такой же здоровый образ жизни, но они не зачисляют себя к «Straight Edge» или к чему-то еще. Спрашиваю у Вадима, почему ему важно подчеркнуть принадлежность к конкретному движению.
«Это не дело каждого отдельного человека, но проблема общества. Я не понимаю людей, которые называют себя националистами или анархистами, борются против системы, а сами зависимы от вредных привычек. Куда ты можешь вести людей, когда сам несвободен?» – считает парень. Он не ест мяса, не пьет алкоголь и не курит последние пять лет и говорит, что« легче стал себя чувствовать изнутри ».
Его последнее слово в суде было, пожалуй, самым эмоциональным и категоричным. Вадим говорил о «престарелых стяжателях от власти, преисполненных ужасом от собственной несостоятельности». «Это было адресовано прокурору, судье, тем, кто нас задерживал и обвинял, – объясняет парень. – Рано или поздно им придется отвечать».
Вадим добавляет, что даже после суда под его подъездом появляется человек в штатском с наушником.
Вячеслав Косинеров – специально сменил фамилию
Вячеслав Косинеров
Родители выбрали для сына школу с русским языком, хотя белорусскоязычная была ближе от дома. Он вырос и взял фамилию в честь повстанцев Кастуся Калиновского.
Хотя корни Вячеслава Косинерова наполовину российские, его внешность выдает центрально-белорусское происхождение: голубые глаза, светло-русые волосы, мягкие черты лица. На последнем также отразилось увлечение различными видами борьбы: переносица немного искривленная.
Вячеслав Косинеров родился в Гомеле, с трех лет живет в Минске.
Парень заявил своим родителям: «Я буду батюшкой!» и собрался поступать на теологический факультет в БГУ. Вскоре решение изменилось в пользу философского и наконец остановилось на историческом факультете. «У нас был классный преподаватель по этнологии, – говорит Вячеслав. – Он фоном ставил музыку народов, о которых рассказывал. Я оттуда вынес принцип плюрализма: не одна культура не может господствовать над другой. Мы о каком-то народе думаем как про варваров, а они морально могут быть намного лучше нас».
Тогда же Вячеслава захватил образ отношений в традиционных обществах. После истфака он устраивается на работу в музей народной архитектуры и быта в д. Озерцо. Молодому человеку импонировала культура, созданная не мастерами в цехах по заказу князей, но та, что формировалась веками «снизу».
В Озерце Вячеслав разрабатывал концепции экспозиций. В скором времени он стал водить анимированные экскурсии: переодевался в Жижаля, Козу – в зависимости от сезона календарной обрядности.
«Я говорил на белорусском языке, что было странно в моем окружении, – говорит Вячеслав. – Иногда натыкался на агрессию по этому поводу. Меня это удивляло. Я начал интересоваться Беларусью. Наша история – это история страданий».
Парень с историческим образованием и протестным настроением – классический портрет члена оппозиционной молодежной организации. Хотя в Минске в этом плане было из чего выбрать, Вячеслава не интересовало ни одно из общественных объединений такого рода.
«Я сам себе задавал вопрос, почему не попал в какую-либо партию, – рассуждает он. – Я могу сказать, что меня от них отталкивало: вертикаль».
Вячаслав говорит, что у него к любой модели государства будут вопросы. Его идеал – негосударственное общество горизонтальной организации. «Мои герои, на которых я равняюсь – Нестор Махно, Кастусь Калиновский, движение сапатистов, освободительное ирландское движение», – говорит парень.
С будущей женой Вячеслав познакомился не в субкультурной среде, а через интернет. «Ну, это длинная история …», – сдержанно говорит он. Когда в семье ждали ребенка, Вячеслав перешел на более денежную работу, но пока шел суд, обоих оттуда уволили. Рождение дочери стало решающим моментом, чтобы изменить фамилию. Косинер – простой выходец из народа. Передавать в наследство имя своего отца–милиционера Вячеслав не захотел.
Вячеслав считает, что граффити, листовки были бы менее актуальны, если бы это была страна, где можно свободно выйти с транспарантом на улице. «Я замечал: слово из трех букв может месяцами «красоваться» на доме. Как только ты нарисуешь значок анархии или какой-то другой – сразу закрашивают», – говорит он.
Вячеслав не пьет и не курит с 21 года и давно не употребляет мясного и молочного. За его примером тянется младший брат. Недавно он купил себе байку с «Погоней». «Я ему сказал, что это «не по анархии». Но я уважаю его мнение», – смеется Вячеслав.
Парень имеет звание офицера запаса (отучился на военной кафедре, пока был студентом). Однажды даже подал документы на работу в ОМОН. Уже на этапе собеседования он понял, что в этой структуре он никогда не приживется.
Не боится ли парень остаться вечным борцом за недоступное «высокое, чистое, светлое»?
«Что в этом плохого? Если больше некому? Уходить в зону комфорта? Свобода, равенство, братство – для меня не абстрактные понятия», – ни на момент не задумывается Вячеслав Косинеров.
ХМ, belsat.eu
