Антиправительственные протесты в Иране стали самыми масштабными за последние девять лет. Протестующие выражали недовольство ростом цен и безработицей, а также внешней политикой властей, которая приводит к введению санкций против Тегерана. Кроме массовых уличных демонстраций в стране обострилась и борьба за власть между консерваторами и реформаторами.
Чем похожи белорусский и иранский протесты? Верят ли в Тегеране в перемены, и шутят ли с властей? Интервью с Денисом Дзюбой, который недавно как турист провел 16 дней в Иране и увидел намного больше.
Алина Ковшик: Иран – довольно закрытая страна. Как там относятся к иностранцам, когда видят человека совсем не похожего на них? Вызывает ли это любопытство, или какую-то боязнь, или наоборот – открытость?
Денис Дзюба: Это вызывает однозначное любопытство. Иностранцы устают отвечать на вопросы, так как к туристам подходит каждый. Буквально на улице каждый хочет с тобой поздороваться, узнать самые простые вещи: как тебя зовут, откуда ты приехал. В принципе, даже не слушают ответов, потому что знание английского языка можно сравнить с Беларусью: многие учили, но знают базовые вопросы. Они считают, что это очень важная часть гостеприимства – надо поздороваться. Сначала это нравится, но уже в конце первого дня ты устаешь. Через две недели – я был там около 16 дней – уже просто не хватает энергии, чтобы со всеми пообщаться.
Сегодня в Иране эти протесты уже стихают, но когюа ты там был несколько месяцев назад, ощутил ли ты определенную напряженность в обществе, недовольство? Говорят о том, что там довольно большая безработица – всего в стране около 12%, а в некоторых регионах даже до 60%, рост цен. Ты заметил это уже тогда?
Нет, это вообще не замечается. Естественно, недовольство есть, но оно спокойное, тихое, такое белорусское недовольство.
Боятся ли иранцы говорить, что они недовольны?
Не бояться, но высказываются об этом спокойно. Они относятся к режиму в стране, как к чему-то данному, к тому, с чем нужно смириться. Они о переменах не мечтают.
Похоже, как белорусы?
Белорусы, наверное, мечтают. По крайней мере, мы можем как-то шутить. Там о власти не шутят – я никогда не слышал. Возможно, из-за того, что я иностранец: эти люди не знали, что я буду делать дальше. Иранцы не открываются до конца, но, тем не менее, иностранцам скорее доверяют.
Но все-таки власти не шутят, потому что убиты несколько десятков человек (точной цифры мы не знаем), около тысячи были задержаны во время этих протестов – то есть там действительно есть чего бояться. Эти протесты были очень активными в столице, Тегеране, которая всегда считалась оплотом нынешней власти. Был ли ты в Тегеране? Что ты там увидел, что тебя удивило?
Я проехал весь Иран с севера на юг, до Хурмузского залива. Тегеран был первым городом, который я посетил, так как я туда прилетел. Удивило то, что нечем дышать, так как город находится в низине и напоминает польский Краков. Там много машин, много людей – более 10 млн человек. Автомобили – преимущественно иранский «Samand», который, кстати, делали в Беларуси. Это копия «Pegout 407», то есть весь Иран – это в принципе одна и та же машина, как в Албании это «Mercedes». Воздух – своеобразный товар, самые дорогие квартиры – на севере Тегерана, там, где начинаются горы. Это район «luxury», где живет аристократия, чиновники, художники – те, кто может зарабатывать.
А как выглядит повседневность в Иране? Какой у них вообще уровень жизни? Что ты успел заметить во время своего путешествия?
Средняя зарплата в Иране – около 300-400 евро.
То есть, примерно как в Беларуси, может, чуть больше.
Наверное, чуть больше. Но люди живут примерно так, как в Беларуси. Я не проводил много времени с семьями, чтобы понять, бедные люди или нет, но сами иранцы признаются: мы – бедный народ.
Люди по-разному проводят время. Я пытался воспользоваться таким сервисом, как «couchsurfing», где ты ищешь себе диван – не для того, чтобы не заплатить за жилье, а чтобы узнать больше. Если ты путешествуешь – ты заходишь в дома. Иран отрезанный…
Интересно, что в Иране действует «couchsurfing».
Нет, не действует. Когда мы заходим в интернет и логинимся в наш аккаунт на «Google», чтобы войти в почту – прежде чем сделать это, иранец заходит на какой-то прокси-сервер, так как «Facebook» заблокирован, большинство того, чем мы пользуемся ежедневно, в Иране невозможно открыть просто так. Интернет очень медленный, очень дорогой.
Мы знаем, что даже сейчас, во время протестов, блокировали «Instagram» i «Telegram», который очень популярен в Иране.
Да, они добавились к списку тех ресурсов, что блокировали традиционно. Я пытался пользоваться «couchsurfing» и открыл для себя такую вещь, что «couchsurfing» в Иране – это аналог европейского или мирового «Airbnb». Иранцы используют «couchsurfing» не для того, чтобы «вписать» тебя, а чтобы сдать свое жилье или комнату. На все мои объявления и комментарии мне писали: «Это будет стоить столько».
То есть, абсолютно меняет суть «couchsurfing», где ты приезжаешь бесплатно.
Это нарушает правила «couchsurfing»: ты не можешь брать денег. Я редко пользуюсь «couchsurfing», хотя путешествую много, и деньги у меня никогда никто нигде не брал. В Иране, однако, это норма. «Аirbnb» у них совершенно неизвестный, мне показалось.
А как живет молодежь, как проводит свободное время? Все же это исламская страна, не совсем такая, как Арабские Эмираты, скажем. Знаю, что молодежь там устраивает какие-то подпольные мероприятия. Как там с алкоголем? Ты пробовал там приобрести алкоголь?
Да, я пробовал. Я очень хотел попасть на эти закрытые мероприятия, их действительно устраивают. Молодежь собирается, сбрасывается, наверное, на какую-то еду. Не знаю, на всех этих подпольных торжествах присутствует алкоголь, но, наверное, должен быть, если они закрыты, так как легальную вечеринку можно устроить и дома. Они едут за 30-50 км от города в пустыню – у них хватает пустынь – и там вместе с диджеем веселятся. Я туда, к сожалению, не попал, не нашел людей, которые бы это организовывали.
Тебя не пригласили?
Да, никто меня не пригласил. Второй момент – я очень хотел посмотреть, как выглядит черный рынок алкоголя, как его потребляют иранцы.
Я только слышал со слов других туристов, как выглядит приобретение, например, упаковки из шести банок пива – нужно ходить по городу, договариваться с кем-то, потом выносить это под подмышкой. Только однажды я попробовал вино, которое по вкусу напоминало уксус. Я не смог его пить, выплюнул. Иранцы, однако, допили бутылку и сказали, что такое вино мы пьем, другого у нас нет.
У меня есть подруга из Ирана. Я тоже пыталась вытянуть из нее конкретную информацию о том, что происходит сейчас, но она не хотела мне рассказывать. Она учится в Польше, в Варшаве. Я удивилась, как её выпустили, так как она не замужем. Она говорит, что у них это абсолютно нормально: девушки ходят в школу, а потом имеют право на высшее образование. Её также выпустили обучаться в Польшу в рамках программы «Erasmus».
До 1979-го в Иране в университетах 40% студентов были девушки. После 1979 года число студенток снизилась до 10%. Теперь оно, наверное, немного увеличилось, по крайней мере, по моим ощущениям, потому что я много студенток встречал. Но в школах (наверное, в университетах, по-видимому, тоже) обучение отдельное, то есть есть классы парней и девушек. В общественном транспорте – автобусах, метро – отдельные вагоны для женщин и для мужчин. Я познакомился со студентками театральной академии, и это были самые прогрессивные люди, которых я видел в Иране. Как только они попадали в такое место, где нет иранцев взрослых, снимали с себя платки и были в присутствии меня, мужчины, с непокрытыми головами. У одной девушки вообще была бритая голова – вся в татуировках, с пирсингом. Для меня это выглядело революционно.
Конечно, сравнивать Беларусь и Иран трудно, но определенные параллели приходят в голову. В нашей стране и в Иране диктатура, длящаяся уже много лет. Что тебе больше всего бросилось в глаза похожее на нашу страну?
Угрюмость, прежде всего. Но Иран намного более мрачный, чем Беларусь, намного более серый, безнадежный.
Несмотря на солнце?
Солнца я, кстати, видел мало в Иране, так совпало. Но иранцы не верят в перемены. Там действительно такой религиозный бетон, который они потеряли надежду уничтожить. Иранцы очень хорошо относятся к белорусам, прежде всего они знают, где Беларусь, и путешествуют много. В экзотических странах, например, слово «Беларусь» ничего не говорит, некоторые ассоциируют это с Россией. Иранцы знают, что Беларусь – это не Россия, и относятся к белорусам хорошо, потому что среди определенной части иранского общества есть белорусский кумир – Александр Медведь.
Иранцы – известные борцы. В 1968 году в Мехико Медведь победил американца. Для них человек, который побеждает американца, уже автоматически герой. Медведь был действительно в свое время талантливым борцом. В категории свыше 100 кг он семь раз побеждал на чемпионатах, Олимпиадах. Думаю, если Медведь приедет в Иран, его встретят на высоком уровне.
Интервью показали 5 января 2018 г. в программе «Просвет» с Алиной Ковшик
Также в программе:
- «Карта соотечественника». Какой её хотят видеть белорусы зарубежья?
- «Наследники палачей ищут деньги у потомков замученных». Интервью с руководителем «Белорусского дома» в Варшаве Владом Кобецом о «карту соотечественника»;
- Секреты дресс-кода Лукашенко, Ким Чен Ына и Трампа;
- Из фэнтези в реальность. Технологии-2018 в мире и в Беларуси
