Уникальная деревянная усадьба Гажковских в Свислочи на Гродненщине постепенно разрушается: банально гниет. Некогда цветущий фольварк, где в 1930-х держали павлинов, понемногу превращается в руины. В небольшой комнатке здесь живет только одна женщина. Последняя из жителей.
Бывший фольварк Браково, известный еще с 1793 году, сегодня является частью деревни Свислочь Гродненского района. Подъехать прямо к зданию не получается: на дороге стоит шлагбаум. Говорят, что так местная птицефабрика защищается от птичьего гриппа, чтобы на колесах чего не завезли.
Приходится идти пешком. Сначала по асфальту до птицефабрики, после – вдоль забора по разъезженной грунтовке. Согласно плану, это улица Лесная. Здание усадьбы видно издалека, ведь рядом почти нет деревьев. Оно стоит как бы на острове среди вспаханной поля. В скором времени мы узнаем, что сад, который окружал усадебный дом, совсем недавно вырезали и вспахали землю, чтобы увеличить посевные площади.
Нас встречает дружелюбная женщина в камуфляжной куртке – Татьяна. Рядом с ней путается под ногами щенок: ему еще нет года, поэтому хозяйка называет его просто «Малыш». Татьяна с Витебщины, сюда переехала в 1980-е. Работает на птицефабрике. Сейчас она единственная обитательница усадьбы-призрака.
«Сына пана «наши» в войну застрелили»
Со времен Речи Посполитой Браково принадлежало роду Гажковских. Имение состояло из 68 десятин пахотной земли и 11 десятин пастбища. Сам усадебный дом появился в конце 1920-х. Его построил Владислав Гажковский для своей семьи. Интересно, что в те времена здание было окружено не только садом, но и хозяйственными постройками, где, между прочим, держали… павлинов!
«Здесь когда-то пан жил, – рассказывает Татьяна, – А как его звали… Не помню. Знаю, что у него сын был. Так тот сын в войну людей немцам «сдавал». Так его «наши» и застрелили… От господ тут уже ничего не осталось, где там! От дома скоро ничего не останется. После войны, говорили, семей восемь здесь жило. Это сейчас уже нет никого, кроме меня. В прошлом году старую женщину похоронили отсюда – и все!»
«Давно говорили, что снесут…»
Татьяна делает нам экскурсию по зданию. Говорит, что раньше оно было покрыто металлическими листами, но после перекрыли: шифером. Да перекрыли как-то неудачно, крыша начала протекать, а здание – перманентно гниет.
На пустующем уже втором этаже Татьяна видит открытое окно и по-хозяйски пытается закрыть. Мы также пытаемся – не получается. Рамы уже просели. По полу разбросаны куски мебели, битый кафель печей, порожние бутылки и стаканы. Из «барского» внутри почти ничего не осталось: разве что некоторые двери между комнатами.
Подниматься выше второго этажа нам не советуют: все гнилое, можно провалиться. Зато подвалы под домом еще исправно функционируют: картофель и банки с закруткой хранить можно.
«Давно уже говорили, что снесут, сад уже порезали и запахали, – пожимает плечами Татьяна и тут же предлагает свое архитектурное решение, – На первом уровне еще дерево хорошее, а выше, ближе крыши гниет. Можно было бы то, что выше снести, а более низкую часть оставить. Вон, как у соседей аккуратный домик сделать».
«Примеров восстановления деревянной архитектуры почти нет»
Согласно историкам архитектуры, Браковская усадьба – уникальная для нашего региона. Это необычный микс популярного в межвоенной Польше Закопанского стиля и местных традиций деревянной архитектуры.
Историк и краевед Татьяна Касатая из Гродно говорит, что еще в 2015-м году вместе с другими активистами участвовала в подаче заявки в Минкульт на включение усадьбы в список памятников истории и культуры. Министерство ответило отказом.
«С включением в списки памятников и восстановлением деревянного наследия у нас труднее всего, – объясняет Косатая, – Позитивных примеров почти нет. Может, в Гомеле только этим более успешно занимаются… В Гродно только один позитивный пример – лямус на территории римо-католического бригитского монастыря. Да и то, понятно по каким причинам. Государство в том восстановлении принимало минимальное участие».
АК/АА, фото Василий Молчанов belsat.eu
